По дороге в следующий концентрационный лагерь Бен встретил солдата авангардного отряда Красной армии, гнавшей вермахт с востока. Когда Бен сказал, что он следователь по военным преступлениям и собирает доказательства действий СС, русский спросил: «Разве ты не знаешь, что они делали?» Бен ответил, что, конечно же, знает. «Так почему ты их спрашиваешь? Просто пристрели всех!» – воскликнул красноармеец, привыкший к другим правовым нормам. Позже, когда стало ясно, что лишь немногим военным преступникам действительно предъявили обвинения, а большинство избежало наказания, Ференц вспомнил совет, который дал ему простой русский солдат. «Как представитель закона, я не мог с ним согласиться, – сказал Бен, – но часто размышлял о том, что, может, он все-таки был прав».

После того как 23 апреля 3-я армия США освободила концентрационный лагерь Флоссенбюрг в Баварии недалеко от границы с Чехией, Бен посетил лагерь. Там американцев встретили примерно полторы тысячи тяжелобольных людей. Как и в других лагерях, эсэсовцы гнали большинство заключенных в «марше смерти» на огромное расстояние, чтобы замести следы преступлений. С середины апреля 40 000 заключенных из главного лагеря и многочисленных филиалов на юге были направлены в концентрационный лагерь Дахау. В основном конвои передвигались лесами по ночам. «Эта немыслимая история – пример нового порядка Гитлера, – так начинается письмо Бена Гертруде от 29 апреля с рассказом об этих событиях. – Если бы я не видел их собственными глазами, я наверняка поставил бы эти факты под сомнение. Но я это видел». Двумя днями ранее военная разведка сообщила, что концентрационный лагерь Флоссенбюрг освобожден союзниками. С офицером и водителем Бен немедленно отправился в путь. По дороге тянулись грузовики, везущие «унылых немецких военнопленных» под охраной горстки американских солдат в джипе. Затем внезапно появились небольшие группы бредущих пешком заключенных. Изможденные жертвы концлагерей помутневшими взглядами провожали идущие навстречу грузовики. «Они были слишком изнурены, чтобы улыбаться, но на каждом лице промелькнул печальный проблеск благодарности, и слова были излишни». Многие были на грани истощения и страдали от различных болезней. «Тиф и смертоносные вши сопровождали это паломничество», – описывал Бен увиденное.

Ференц и его спутники прошли мимо деревни, где их остановил французский солдат. Два года он был немецким военнопленным. Когда начали прибывать колонны измученных узников концлагеря, эсэсовцы приказали ему и еще примерно четырнадцати военнопленным выкопать большую яму в ближайшем лесу. Выполнив приказ, они поспешили уйти, поскольку знали, что будет дальше. Убегая через поля, они видели эсэсовцев, гнавших группу из примерно сорока или пятидесяти истощенных мужчин. В тот момент Бен прервал рассказ солдата и попросил его указать место расстрела. Они примчались туда на джипе. «Вот здесь это произошло, – сказал он, – а они лежат там». Бен увидел холм свежей земли, прикрытый ветками. Он принес из машины лопату и велел французу копать там, где, по его мнению, похоронены узники. Почти сразу тот наткнулся на голову одной из жертв. «Укрой их снова», – попросил Бен. Покойные уже достаточно настрадались. Чтобы получить больше информации, они отправились на расположенную поблизости ферму. Под присягой жена фермера свидетельствовала, что видела приближающуюся колонну и вскоре после этого услышала серию выстрелов, примерно каждые одну-две минуты. Группа эсэсовцев оставила трупы на земле, а ее муж и сын засыпали тела землей, чтобы предотвратить распространение болезни. Бен также прислал Гертруде 14 июня 1945 года фотографии массового захоронения, сделанные специалистами. Он сопроводил снимки текстом: «Надеюсь, они тебя не напугают. Фотографии могут дать лишь небольшое представление о том, как это было на самом деле».

Вместе с командой они отправились дальше. По дороге им постоянно попадались небольшие холмы, под которыми они находили тела. По этим захоронениям можно было отследить путь «эвакуационных маршей». «Вдоль дорог покоится, должно быть, от двух до трех тысяч убитых. Некоторые даже не были похоронены, и от вида лежавших вповалку посиневших тел мое сердце разрывалось на части», – записал он позже. Когда они сделали небольшую остановку, чтобы разобраться с дорожным указателем, к ним подбежал окровавленный мужчина в штатском.

– Чем я могу вам помочь? – спросил Бен.

– Пожалуйста, пожалуйста, – бормотал он, – я немецкий солдат.

Бен спросил, где его униформа. Немец указал на штаны. Русские отняли у него все остальное, и сейчас гнались за ним. Он потерял воинскую книжку и вместо нее предъявил несколько не скрепленных бумаг. Среди них оказалась фотография члена СС.

– Вы из СС?

– Нет, нет, – взмолился мужчина и попытался забраться к ним в джип.

В этот момент на вершине холма показался мужчина на велосипеде. На его плече висела винтовка.

– Они стреляли в меня. Они меня убьют, – рыдал перепуганный немец.

Тем временем велосипедист, оказавшийся русским, подкатил к джипу.

– Это эсэсовец, – крикнул он.

Беглец снова стал упрашивать Бена спасти его.

– На вас нет униформы, – прокричал в ответ ему Бен. Русскому же он сказал:

– Делай, что хочешь!

Когда «нацист услышал это, он зарыдал, но в тот момент русский взял винтовку и с расстояния около четырех метров выстрелил в спину убегавшему немцу». Немец пробежал еще немного, угодил под колеса ехавшего американского грузовика и упал замертво. Водитель был шокирован.

– Сэр, – оправдывался он перед офицером, сопровождавшим Бена, – я ничего не мог поделать.

– Просто уберите его с дороги и езжайте дальше! – приказал офицер.

Дикие сцены сопровождали их не только на улицах. Бен беседовал с людьми, принимавшими участие в «маршах смерти», а также с немецкими жителями из окрестностей лагеря. Он писал, что самые умные успели сбежать. Дома оставшихся немцев разграбили голодающие бывшие узники. В те месяцы многие жили «в домах, которые нашли по дороге». Бен несколько раз заходил в жилые дома и конюшни, захваченные бывшими заключенными. «Люди лежали повсюду, многие были слишком больны, чтобы двигаться, и просто ждали кого-нибудь, кто придет и поможет им», – писал он. Больше всего боялись русских. Одна старуха жаловалась Бену, что «красные» украли ее единственную корову. Она осталась без молока и просила Ференца вернуть корову и наказать воров. Бен ответил, что из-за немцев русские потеряли гораздо больше, чем одну корову, и если она захочет вернуть скотину, то может обратиться к Гитлеру.

Наконец они добрались до Флоссенбюрга. Лагерь располагался на склоне возле развалин средневекового замка и был виден издалека. Мрачные бараки «необъяснимым образом контрастировали» со старинной крепостью. На воротах они увидели две таблички. На одной по-английски было написано «Карантин», на другой – «Счастливый конец для заключенных! Добро пожаловать!» (Prisoners Happy End! Welcome!). Их повесил чешский заключенный и секретарь лагеря Эмиль Лезак, который начал писать первую историю лагеря в его последние часы – утром 23 апреля, до прибытия 358-го и 359-го пехотных полков 90-й дивизии 3-й армии США. Заслышав звук двигателей приближавшихся патрулей, он бросил предложение на полуслове: «Сейчас я должен прерваться, освободители здесь!» У входа стояли два американских врача. В лагере была эпидемия тифа, но Бену и его спутникам дали понять, что, разумеется, они могут войти, чтобы провести расследование. «В лагере все еще было около четырнадцати сотен заключенных, и горели десятки маленьких костров, на которых сжигали кишащую вшами одежду», – вспоминал Ференц.