– Я бы предпочел понимать, о чем вы говорите, а не слушать вашу перепалку по этому поводу, – сказал Николас с терпением, которого и не надеялся у себя обнаружить.

София, не обращая внимания на недоверие на лице Ли Минь, объяснила:

– Во всем времени есть только два человека, знающие механизм работы нашего мира, – те, что взяли за правило знать все, что делает каждый. Один из них деду… – сам Айронвуд, а другая – Белладонна.

– Так Белладонна – это человек, не растение? – уточнил Николас, стараясь скрыть нетерпение в голосе.

– Джулиан о ней не рассказывал? – удивилась София, увидев его смущение. – Она… Не знаю, как это сказать. Она разыскивает потерянные во времени сокровища и продает их на своего рода аукционах, только платишь ты не золотом, а услугами и тайнами. Айронвуд допускает это, потому что, по большому счету, эти сокровища должны оставаться «потерянными», чтобы сохранить его шкалу времени.

– И чего же ты надеешься добиться визитом к ней? – поинтересовалась Ли Минь. Солнце блеснуло в ее угольно-черных волосах, когда она скептически склонила голову на бок. – Может, приобретешь те же сведения у меня?

– А тебе-то что за дело? – спросил Николас. По правде говоря, его мало заботило, что она попросит еще и можно ли доверять ее ответам.

– Я же сказала: мое дело – знать, что делают другие.

– Мы пытаемся вычислить последний общий год после самого последнего крупного изменения временной шкалы, – сказал Николас. – У тебя имеются такие сведения?

На один удар сердца его надежды взлетели в воздух, как фейерверк, – чтобы тут же разбиться, ударившись о землю. Ли Минь отвела глаза к бирюзовому океану.

– Нет. Но я могла… Могла бы поискать ответ для вас.

– За приличную плату, – вклинилась в разговор София. – Пытаешь перехватить часть клиентов у Белладонны? Нет, спасибо. Мы пойдем к кому-нибудь, кто действительно знает, а не ко второсортной наемнице, не умеющей даже письмо расшифровать. – София, не обращая внимания на смешок Ли, повернулась к Николасу. – Белладонна знает все! Джулиан рассказывал мне, что в их с дедушкой последний визит она выдала ему полный список всех дедушкиных приходов и уходов и всех якобы «тайных» изменений, которые он внес в историю.

– А вы с нею разошлись из-за…? – спросил Николас, снова поворачиваясь к китаянке. Ему все это не очень-то нравилось, если не считать потенциальной возможности найти более прямой, гарантированный путь к Этте.

Ли Минь пожала плечами, но ее глаза стрельнули в сторону Софии – всего на мгновение, а губы сжались в тонкую линию.

– Она купилась на слухи, что та женщина – ведьма, – насмешливо объяснила София. – И поймает в сети твою душу. Чушь какая!

Николас не спешил смеяться. В его родном времени «ведьма» было серьезным обвинением, которым люди более чем охотно разбрасывались всякий раз, когда леди проявляла необычные интересы или склонности.

Губы Ли Минь разлепились, но миг спустя она просто улыбнулась. Перебросив длинную косу через плечо, она наклонилась подобрать плащ и шляпу.

– Кажется, ваш путь определился. Удачи.

Она уже отошла на несколько футов, скрываясь среди пальм, когда Николас осознал, что девушка уходит.

– И все? – крикнула ей вслед София. – Только и всего, после такой-то шумихи?

Ли Минь не сбилась с шага, когда крикнула, не оборачиваясь:

– Пока. До новой встречи.

Решив, что София может попытаться побежать за китаянкой, задержать ее для дальнейших расспросов, Николас поймал ее за плечо, убирая свободной рукой письмо Роуз в карман.

– Нет, но какая наглость!..

– София, – перебил он. – Ведьма? Чего я еще не знаю?

– Ой, да все будет в порядке, – махнула рукой София, отворачиваясь от примятой травы, оставшейся после Ли.

– А ты с нею лично знакома? – настаивал он.

– Не-а. Но она – легенда, и, учитывая рассказы Джулиана и полнейшее отвращение к ней старика, думаю, что у меня есть к ней отмычка, – быстро добавила София. – Поверить не могу, что не подумала об этом раньше. Единственной нашей заботой сейчас становится найти проход в Прагу. Белладонна работает в пятнадцатом веке – кажется, если доберемся до Флориды, там должен быть проход в Испанию, а оттуда…

– Не хотел бы мешать тебе строить планы, но как ты предлагаешь нам найти проход с этого острова?

София наклонила голову набок, слегка изгибая губы в улыбке, и, достав из кармана куртки мешочек размером с кулак, бросила его Николасу.

– Тоже мне воровка! Даже не заметила, когда я срезала это у нее с пояса.

Николас расхохотался, развязывая шнурок, но от блеска золотых монет его сердце тут же застыло.

– Она за этим вернется.

София взглянула на тропинку, оставленную Ли Минь.

– И хорошо.

Они вернулись в ту же комнату, из которой Этта сбежала, сопровождаемые другой парой стражей и горничной, которую ее отец – она замотала головой, вытряхивая из нее невозможное слово – которую тот человек разве что не швырнул в ее сторону. С ними также шла высокая седовласая женщина с такой суровой статью, что Этте подумалось: об ее спину можно разбить деревянный стул. Их никто не знакомил, но девушка не сомневалась, что это та самая Уинифред, о которой говорил тот человек.

– Можешь начинать, – бросила женщина горничной. Этта удивилась бы, окажись той хотя бы семнадцать; она глядела на мир из-под тяжелой копны темный кудрей, вырвавшихся из плена нетуго заплетенной косы. Девчушка испытывала любопытство, но никак не страх или благоговение – Этта решила, что она, скорее всего, страж, так или иначе связанный с Тернами. Лампа в ее руках качалась, отчего по толстым коврам и золоченым обоям прыгали пятна света, мечась, словно потревоженные привидения.

– Немного уединения не помешало бы, – сказала Этта женщине.

Несгибаемая матрона протянула руку и закрыла дверь на защелку. Этта подняла брови, окидывая взглядом ее темно-лиловое платье. Оно казалось до боли затянутым на талии; по лифу до высокого воротника, упиравшегося в подбородок, бежала цепочка перламутровых пуговичек. Шелковая юбка ниспадала с изящной непринужденностью водопада, собираясь в небольшой турнюр на пояснице.

Порывшись в гардеробе, горничная вытащила простую белую блузку с темной вышивкой на воротнике и длинную серую юбку, на вид суконную, очень узкую в талии и в бедрах, но расширяющуюся у коленей. Юбка доставала до самого пола. Бедная девушка, кажется, поняла одновременно с Эттой: скорее рак на горе свистнет, чем юбка натянется ей на талию.

– Я расставлю ее, это не займет и минуты, – поклялась девчушка, бросив опасливый взгляд в сторону Уинифред.

Очевидно, минуты не было. С раздраженной миной Уинифред повернулась к Этте и приказала: