— А так хорошо все начиналось, — пробормотала я.

— Ты про танцы и прочее? — уточнил Си Льет, а когда я кивнула, улыбнулся. — Ева, я с Хариана. Романтика не свойственна нам, но если для тебя это все имеет такое важное значение, мы можем прописать детали в контракте.

— Такие предложения… не особенно воодушевляют, — заметила я, ощущая, что в сердце как ножом ударили. Никогда не думала, что произвожу впечатление шлюхи, а оно вот как получается…

— Ты землянка, — улыбнулся Си Льет. — Это все объясняет. Вы слишком эмоциональны. Я же предпочитаю сразу прояснить некоторые моменты.

— Деловой подход?

— Именно.

— Мне не подходит твое предложение, — решительно повторила я, поднимаясь.

Развернулась, чувствуя, что прошло действие обезболивающего и спина не просто ноет, а медленно немеет. Но я еще смогу покинуть ресторан с гордо поднятой головой…

— Ева!

Я даже не повернулась, но харианец неожиданно оказался передо мной, взял меня за руку и поцеловал пальцы. И прежде, чем я успела опомниться, несильно потянул на себя, заставив приблизиться. Всего мгновение, и его руки уже крепко сжимают мою талию, а ко рту прижимаются губы. Поцелуй прервался так же быстро, как начался. Си Льет отпустил меня, а в следующий миг его голова дернулась от сильной пощечины.

Рука горела как в огне, в зале ресторана наступила оглушающая тишина, а я перестала дышать, осознавая, кого я только что ударила. Это не Алекс, который совершенно спокойно воспринимал мои толчки, пинки и ругательства, лишь посмеиваясь над моими попытками достать его. Харианцы крайне болезненно переносили даже косые взгляды, что уж говорить о чем-то более серьезном. Если судить по тому, что мне было известно об этой расе, то мне… конец. Я еле заметно выдохнула, все еще не решаясь пошевелиться, и медленно посмотрела на харианца.

Си Льет остался невозмутимым, его глаза не поменяли цвет на красный, что являлось признаком наступившего бешенства. Он лишь поднял руку, пальцами тронул разбитую губу, достал платок из кармана и вытер кровь.

— Я буду ждать, Ева, — совершенно спокойно сказал он и покинул зал ресторана.

Устало опустившись на стул, я тронула губы. Прислушалась к своим ощущениям и не поняла, какие эмоции испытываю. Одно я могла сказать точно — физического отвращения не было, чего нельзя сказать о моральном состоянии. Страх тоже отпустил, хотя я продолжала ругать себя последними словами, отчетливо понимая, что совершила невероятную глупость, поддавшись импульсу, пусть и объяснимому.

Теперь ясно, почему Алекс заверял меня, что Си Льет не опасен. У мужика просто невероятный самоконтроль. Очевидно, это объясняет его неэмоциональность и тон предложения. Действительно я понравилась харианцу или нет — не важно. Его поведение не соответствовало тому, что я слышала об этой расе. Никакой жестокости и ярко выраженных приступов агрессии. Никакой грубости при отказе, несмотря на пощечину… Тактичность, учтивость, уважительное отношение. Осторожное соблазнение вначале, а в конце обычное деловое предложение. Да, это оскорбительно, но было бы странным видеть иное, учитывая происхождение и положение Си Льета.

Взяв со стола бокал с шампанским, я задумчиво допила его. Что сказать… Счет Алексу вырос до гигантских размеров!

— Все в порядке? — уточнил взволнованный официант, а когда я кивнула, сразу же отошел.

— Чтоб ты сдох, Алекс, — прошептала, чувствуя себя настолько отвратительно, как никогда до этого.

Медленно поднялась, чувствуя, как немеет нога, а ноющая боль в спине становится нестерпимой, и покинула ресторан.

Оказавшись в лифте, я нагнулась, снимая туфли, а вот выпрямилась уже с трудом. Спина, на которую я так старательно не обращала внимания весь вечер, отомстила за подобное отношение. В каюту я добиралась, придерживаясь за стену, еле передвигая ноги и вскрикивая при каждом шаге. Открыв дверь, я практически рухнула на пушистый ковер, заплакав и заскулив от нового приступа боли, который почти лишил меня способности двигаться.

* * *

Именно в таком состоянии меня и обнаружил Алекс. Не обращая внимания на ругательства и слезы, осторожно поднял меня с пола и положил на кровать.

— Твою мать! — Дальше шли ругательства на его языке, как всегда бывало в моменты особой злости.

— Отвали, — простонала я.

— Не дергайся, — резко сказал он, садясь рядом. — И помолчи.

Прикоснулся к спине, пробежался пальцами по позвонкам, нажал на некоторые из них, вправляя, а затем заставил вытянуть руки вперед и взялся за мою спину уже основательно. Было больно, но почти сразу пришло облегчение. Реар многократно проделывал со мной подобное в прошлом, и я знала, своими действиями он снял основной приступ. Я выдохнула и расслабилась. В теле появилась легкость, хотя отголоски боли все еще накатывали, отчего я снова сжималась, причиняя себе новую боль.

— Я же сказал, не дергайся, — рявкнул дарканианец.

— Иди к черту, — привычно буркнула ему.

Алекс ничего не ответил, просто приподнял мое безвольное тело, в одно движение оголил его до пояса и вернул меня на кровать. Я заорала от возмущения, но, почувствовав, как Алекс прикрыл мне бедра покрывалом, а сам уселся на ноги, приступив к массажу, замолчала и прикрыла глаза. Ненавижу Реара, но только он сейчас сможет привести меня в норму!

Если так подумать, то это все уже было. Нартея… После того как Алекс забрал меня из больницы на Виоре, только благодаря ему я восстановилась, хотя врач утверждал, что я не смогу ходить. Реар лишь наорал на всех, когда мне предложили заменить часть позвонков, но я в любом случае осталась бы калекой, а потом подписал соглашение об ответственности и перевез меня на «Ариадну». Алексу для лечения понадобилось около месяца, какие-то препараты, иголки и разные штуки с Даркана, про которые он отказался мне рассказывать. В результате я не только смогла подняться с кровати, но и вполне сносно ходила через три месяца. Хотя если учесть, что в моей травме виноват тоже был он… Нет, буду честной до конца. Виноваты были моя излишняя самоуверенность и ненужный риск, в результате чего мы оба едва не отправились на тот свет.

Руки Алекса проминали каждую мышцу, принося облегчение, которого не давали обезболивающие, и гнали все мысли прочь из головы.

— Хорошо? — тихо спросил он.

— Замолчи и продолжай, — заявила я, потому что в этот момент его пальцы коснулись поясницы, заставляя слегка выгнуться. — Не забудь обезболить под конец, как раньше делал.

— Как скажешь, — усмехнулся он и перешел на поглаживающие движения, двигаясь к шее. Итак, основную работу он уже проделал, а теперь лишь успокаивает и расслабляет тело, снимая последнее напряжение и боль. Вместо них тело наполнялось легкостью, жаром, давно забытым томлением и негой. Хотелось выгнуться, но я лишь еще сильнее вытянулась. Как и всегда, накатила дрема, я зевнула и напряглась, когда услышала тихий вопрос, за которым последовали следующие: