— …Три, два, один!

Язык звонко ударяет по колоколу.

— Старт!

* * *

Растерянно оглянувшись на гудящую толпу, молодые мужчины словно не по своей воле плюхнулись в воду.

В снаряжение пловцов организаторы турнира намеренно не включили дыхательных аппаратов, ибо по их задумке основное действо должно было происходить не глубоко под водой, а на поверхности. Недаром же вокруг огороженной заводи собрались многочисленные зрители! Все оплачено, и финальный раунд обязан захватить интригой и зрелищем.

Едва пловцы оказались в воде, как несколько крупных акул оживились. Скорость темных спинных плавников, рассекающих поверхность воды, увеличилась; движение особей стало непредсказуемым. Чистейшая вода в лагуне, отсутствие ветра и волнения на поверхности позволяли всем находящимся на яхтах видеть изменившееся поведение хищников.

Один из финалистов, одетый в черный костюм, набрав в легкие побольше воздуха, напрямик поплыл к цели.

Представитель «синей» команды, напротив, решил действовать с максимальной осмотрительностью. Регулярно появляясь на поверхности и прочищая легкие, он намеренно держался подальше от акул и продвигался к цели медленнее.

Ни тот ни другой пускать в дело ружья и ножи не спешили…

По мере удаления пловцов от огромной яхты стая хищниц, состоящая как минимум из десятка особей, запустила «хоровод» — двигаясь на приличной скорости, образовала плотное кольцо вокруг потенциальных жертв.

Спустя минуту следует первый контакт. Одна из акул-разведчиц проходит в опасной близости с пловцом-спринтером, намеренно задевая его своим шершавым телом.

К этому моменту спринтер в черном костюме проплыл почти половину дистанции до цели. Кислорода работающим мышцам уже не хватало.

Подвсплыв, он сделал несколько глубоких вдохов и снова ушел под воду, сохраняя прежнюю скорость…

Его соперник меж тем продвигался к дальнему трапу сторонкой — вдоль сетчатого ограждения. Его тело в ярко-синем костюме появлялось на поверхности гораздо чаще; пловец дышал дольше и двигался с величайшей осторожностью, словно боясь резким взмахом конечностей привлечь к себе внимание белых акул…

* * *

Основные события финального раунда развернулись ровно через минуту, когда резвому спринтеру оставалось до цели не более двух десятков метров.

Хищницы организовали атаку по всем правилам: три крупные особи отошли в дальний конец огороженной заводи. Для находящихся в воде спринтеров это был тревожный сигнал, но они продолжали грести что было сил.

Все три акулы появились рядом со спринтером в черном одновременно с разных направлений. Разогнавшись, они приближались с намерением пустить в ход зубы. И вскоре сделали это.

Самая крупная и дерзкая особь из стаи вцепилась в ногу пловца из «черной» команды.

Вырвавшись, он полоснул хищницу ножом. В прозрачной бирюзовой воде появились темные облачка крови.

Это был совсем плохой знак. Почуяв кровь, акулы повинуются лишь одному инстинкту: убивать и утолять голод плотью убитой жертвы.

Хищницы принялись раскручивать смертельную карусель, с жадным любопытством заглядывая в каждый отдаленный уголок огороженной заводи. И здесь одной из них подвернулся второй пловец, тихой сапой пробиравшийся к дальнему трапу вдоль стальной сетки.

Увидев рядом оскалившееся огромными зубами акулье рыло, тот допустил ошибку — запаниковал. Это была самая большая ошибка в его жизни, ведь паника — приглашение жертвы попробовать себя на вкус. И в том случае если дегустация проходит успешно, роскошный обед беспощадным охотникам обеспечен.

Спустя несколько секунд его тело потрошили собравшиеся в кучу хищники. Толпа зрителей у леерных ограждений ревела: кто-то от восторга, кто-то от ужаса, а кто из-за потерянных денег…

А из разраставшегося мутного облака к коралловому дну опускалось ружьишко, затем маска…

Воспользовавшись тем, что большая часть стаи сосредоточилась на дележе добычи, подраненный спринтер в черном костюме рванул к дальнему трапу. Его преследовали лишь две особи средних размеров, кажется не хуже самого пловца понимавшие спасительную роль видневшегося неподалеку трапа.

За несколько метров до вожделенной цели он обернулся и выпустил гарпун в одну из них.

Щелчка находящегося под водой поршня никто не слышал. Зато было отлично видно, как гарпун впился в акулье рыло — весьма болезненную и не защищенную плактоидной чешуей область ее тела.

Извернувшись, акула резко поменяла направление движения. Фал, соединяющий гарпун с ружьем, натянулся.

Пловец бросил ружье и схватился свободной рукой за металлический поручень трапа. Еще через секунду он покинул воду и рухнул на доски кольцеобразного настила.

Под жиденькие аплодисменты зрителей к нему подскочили врач в черной бейсболке и пара человек из «черной» команды.

Российская Федерация; Сочи Настоящее время

Признаюсь честно: не прошло и минуты, как я пожалел, что не добрался до берега моря, а запрыгнул в эту мутную лужу под названием «пруд».

Толпа охранников дружно рассредоточилась вдоль изогнутого бережка и принималась палить из пистолетов, едва моя голова появлялась над поверхностью. А появляться, так или иначе, приходилось, ибо бесконечно сидеть у заиленного дна я не мог.

Игра продолжалась чуть более десяти минут. За этот промежуток времени мне удалось трижды всплыть и отдышаться. А на четвертый раз меня подстрелили.

В предрассветных сумерках я не заметил стоявшую у бережка прогулочную весельную лодку. Один из головорезов Аристарха Петровича уселся за весла, другой поджидал моего появления и открывал огонь на поражение сразу, как только замечал, где я всплываю.

В последний раз я осторожно переместился под обрывистый участок берега, надеясь, что обосновавшиеся над ним стрелки меня не заметят. Они и впрямь не заметили, зато чертова лодка оказалась в каких-то трех метрах.

Щелкнул выстрел, и пуля, противно шлепнув по воде, впилась под правую лопатку.

Успев глотнуть порцию воздуха, я тотчас скрылся под водой. Вторая пуля прошла рядом с головой, обдав упругой волной из мельчайших пузырьков.

Острая боль парализовала правое плечо и руку. В глазах снова помутнело. В голове проплыла невеселая мысль: «Ну вот и все. Отбегался…»

Надо было что-то предпринимать.

«Экипаж подлодки ушел в несознанку: залег на дно и две недели бухал…» — невесело подумал я, нащупав гнилую корягу и прижавшись к илистому бугорку.

Шутка про экипаж подлодки вспомнилась явно не к месту. Какие к черту две недели?! В запасе у меня оставалось не более четырех минут.

* * *

Последние сорок пять секунд пребывания под водой я потратил на перемещение в сторону выступающей беседки. То местечко хорошо простреливалось с противоположного берега, и у меня оставались шансы на то, что парни из своих короткостволов не сразу нашпигуют мою башку свинцом.