– Да что вы говорите, Дима! - вспыхнул от радости Жюль. - Дуб - это мое любимое дерево.

«Особенно российский дуб, - подумал я, - трехсотлетний».

– Покажите мне поскорее! - попросил Жюль и полез в нашу лодку.

Мы с Алешкой посоветовались и согласились. И пошли к лодочнику за ключами, чтобы отпереть моторку.

И вскоре мы уже медленно, на первой скорости, двигались вдоль берега, который наш француз жадно оглядывал внимательными глазами.

Я сидел за мотором, а Лешка подсказывал французу:

– Вон дуб! Вон еще! А вон целых три! А вон сосна, не надо вам?

Но, похоже, французу эти дубы почему-то не очень нравились. Иногда, правда, он просил меня пристать к берегу, вылезал из лодки, обходил очередной дуб со всех сторон, трогал его за ствол и, казалось, даже обнюхивал. А потом разочарованно возвращался в лодку.

– Ничего, - успокаивал его Алешка, - тут этих дубов - целый склад. Вам хватит.

И мы плыли дальше…

Короче, господин Жюль отказался от услуг матроса, которого ему выделил дядя Федя Гусь, и целиком доверился нам. Он даже пытался оплачивать нам услуги. Но мы гордо отказались от денег и сказали, что помогаем ему для укрепления дружеских отношений между Россией и Францией.

Но тут наши прогулки ненадолго прервались очередным событием. Мы только что вернулись с озера и подходили к нашему кошмарному зайцу. А возле него топтались у терраски несколько извозчиков в своих профессиональных нарядах. В руках одного из них была большая корзина, в которой что-то попискивало.

– Здравствуйте, - с почтительностью сказал один из них. - А мы к вам.

Это мы уже поняли. И даже догадались - зачем.

Сердце у меня дрогнуло и опустилось в пятки. Мы доиграемся, это точно.

– Это вам, - сказал тот, что с попискивающей корзиной. - Гостинец.

Гостинец оказался очаровательным щенком немецкой овчарки. Ну вот, помнится, мы в школе что-то подобное проходили на уроках литературы. Как один персонаж брал взятки борзыми щенками.

Алешка сначала взвизгнул, а потом онемел от восторга. Он выхватил щенка из корзинки - тот доверчиво и радостно лизнул его в щеку - и без разговоров утащил его в дом.

А я остался наедине со взяткодателями и просителями.

– Мы, ребята, - начал, видимо, главный из них, - к вам от всего нашего цеха. От извозчиков, стало быть, и конюхов.

– А мы вас не вызывали, - сказал я, вспомнив, что администрация городка принимала от клиентов заявки на загородные прогулки в лошадиных колясках.

– Так мы сами пришли. По делу, так сказать. А дело, стало быть, такое. Мы, значит, берем с седока оплату за поездку, сдаем деньги администрации и оставляем себе и лошадям зарплату - им, коняшкам то есть, на овес, нам - на хлеб-соль.

– Точно, - хором подтвердили извозчики, кивая головами. - Так оно и есть.

– А сегодня, стало быть, поутру, мы еще и не запрягали, приперлись на мотоциклах прямо в конюшню воронцовские ребята - рэкетиры, стало быть. И сказали ультиматум: что теперь платить будем не только администрации, а еще и им.

– Точно, - закивали извозчики, - а то, говорят, неровен час - лошадки ваши пострадают. Которые захромают, а которые вовсе отравятся. Или конюшня сгорит.

– Ну да, - продолжил главный, - мы, говорят, теперь их охранять будем. А вы нам платить за охрану. И цену назначили.

– Точно. Такую цену, что ежели ее платить, то ни на овес лошадкам, ни нам на хлебушек уже не останется. Уж вы, братцы-племянники, упросили бы своего дядюшку. Чтоб не драли с нас три шкуры-то. Невмоготу ведь…

Все понятно. Примерно этого мы и ожидали.

– А кто такие воронцовские? - спросил.

– А вон с того села, - старший показал кнутовищем за озеро. - Воронцово прозывается.

Воронцово, Воронцово… Опять это Воронцово!

Тут на терраску вылетели уже подружившиеся Алешка и щенок, промчались по дорожке с лаем и визгом, маханули по клумбе с цветами, опрокинули урну - из нее так и покатились во все стороны пустые банки от пива и воды - и исчезли за углом домика «Кот в сапогах».

Извозчики проводили их одобрительными взглядами.

– Так что просим вас - выручайте. А мы уж вас не обидим. В долгу не останемся.

Странно получается у нас в стране. Почему-то люди уже привыкли к тому, что за каждое доброе дело они должны платить. А вроде как бескорыстная помощь друг другу уже и не существует.

Хотя, с другой стороны, какую помощь мы могли бы им оказать. Вот если бы здесь был папа…

– Заявите в милицию, - посоветовал я. - Их задержат.

– Всех не задержат, - возразил старший. - А кто останется, тот нам отомстит. Лошадок жалко… Они-то ведь в наших людских делах нисколь не виноватые…

В эту критическую минуту из дома вылетели на улицу Лешка со щенком.

– Разберемся! - крикнул он на бегу, спотыкаясь об щенка, который весело путался у него в ногах и хватал за джинсы. - Подавайте нам карету!

Я сначала этой фразы не понял. А вот извозчики сразу врубились. Закивали головами, надели свои картузы с козырьками и гуськом отправились на свою конюшню.

Глава XIII

БАНДИТСКОЕ СЕЛО

– Какая карета? - спросил я Алешку, когда извозчики и ямщики убрались восвояси. - Зачем тебе карета?

– Покататься, - объяснил он, сидя на корточках и отбиваясь от щенка, который пытался ухватить его за нос или за ухо. - Чем плохо-то?

– А деньги?

– Какие деньги? - не понял Алешка.

– За катание.

– Еще чего! Это наш гонорар. Ведь мы по ихним делам поедем, так?

– Куда поедем?

– В Воронцово.

Запыхавшийся щенок наконец-то оставил Алешкино ухо в покое и улегся отдыхать.

– Зачем?

– Ну надо же с этими парнями разобраться!

Трясина какая-то! Криминальная.

– Мы что, так и будем все каникулы разборками заниматься?

– Как придется, - Алешка пожал плечами. - Но думаю, нас раньше разоблачат.

Очень мило!

– Да не бойся ты, Дим! Мы уже столько хорошего натворили, что добрые люди нас в беде не оставят, защитят.

Наивняк березовый.

Тут послышался приятный аромат, и в его облаке образовалась мама.

– Какая прелесть! - воскликнула она, увидев щенка. - Очаровашка! Это чей же такой? Соседский?

– Это наш, - сообщил Алешка, не очень уверенно.

Мама будто споткнулась.