Часы показывали 16 часов 50 минут и 5 секунд. Ребята переглянулись. В их глазах читался вопрос, почему Этэрэя до сих пор на дает о себе знать, чтобы подсказать им дальнейший ход действий.

Словно прочитав их мысли, Книга открылась и произнесла ровным глубоким голосом:

Смотрите внимательно на мою страницу.

Не удивляйтесь тому, что увидите.

Я даю вам подсказку,

А вы сами сообразите, что делать дальше.

Поднимите намокший предмет,

Отнеситесь к нему со вниманием,

Но не забудьте, главное для вас –

Закончить приготовление

Необычного препарата.

Это все, что я могу сообщить.

До остального додумайтесь сами.

Жидкая страница говорящей Книги осветилась, словно экран телевизора, и склонившиеся над ней ребята увидели в подробностях то, что только что происходило перед входом во дворец Ка д'Оро: встречу мэра с двумя загадочными персонажами в длинных плащах с капюшонами, открывающими из лица.

– Смотрите, те же самые!.. – вскрикнула Нина, ткнув пальцем в изображение.

– Точно! Это они разговаривали с нами из черного зеркала! Сообщники Каркона! Наконец-то мы видим их лица! – Рокси с силой ударила кулаком о свою ладонь.

– Один старик, а второй совсем еще мальчишка! Того же возраста, что мы! – Ческо внимательно всмотрелся в лицо Ливио.

Картинка не пропадала. Ребятам отлично было видно каждое движение, и даже шум дождя не мешал расслышать каждое слово мэра и обоих незнакомцев. Они даже разглядели папку, которую Людовико Сестьери взял из рук этих подозрительных персонажей.

– Было бы любопытно узнать, что в папке. Какие фальшивки изготовили эти два мошенника для того, чтобы заморочить мэру голову… – пробормотала Фьоре.

В заключение ребята увидели упавший в лужу лист бумаги, который мэр не стал подбирать.

Что до Нины, она была очарована почти ангельским ликом юноши, без всякого смущения беседующего с мэром. Она не отдавала себе отчета, чем так поразила её бездонная глубина его черных глаз. Неожиданно нахлынувшие эмоции заставили сильно биться сердце. Неизвестное прежде возбуждение, вызванное магнетическим обаянием юного служителя Зла с хорошо подвешенным языком, смутило её, и она постаралась поскорее взять себя в руки, пока остальные ничего не заметили.

– Нам надо немедленно забрать этот лист! – сказала она.

Решительно опустив руку в жидкую страницу, она схватила намокшую бумажку и втащила её в лабораторию.

Говорящая Книга моментально закрылась.

Ребята сгрудились вокруг Нины и, затаив дыхание, рассматривали таинственный лист, лежавший на ладони подруги. Расплывшиеся, обесцвеченные строчки, написанные фиолетовыми чернилами, заставили их вздрогнуть.

– Это же родственники Каркона! Они вернулись из загробного мира, чтобы помогать ему! – Фьоре была явно напугана открывшимся обстоятельством.

Нина положила лист на стол и еще раз перечитала вслух имена двух проклятых предков князя:

– Джакопо Борио и Ливио Борио. Д. Б. Д. К. и Л. Б. Д. К. Д. К. – дворец Ка д'Оро. Призраки Зла. Теперь ясно, почему Этэрэя послала к нам Фило Морганте и Джолию. Они тоже призраки и хорошо знают, как действовать против Ливио и Джакопо, – сказала она.

Шаг за шагом события последних часов обретали смысл: ночной кошмар Нины, дьявольский хохот Каркона и его гнусная физиономия в пламени черного зеркала – все это являлось знаком новой опасной реальности…

Но почему во взгляде Ливио не было ничего злодейского? Нину опять охватило смятение. Казалось, она была не в силах противиться исходящим от юноши чарам, хотя прекрасно сознавала, что он посланец Зла, да к тому же родственник её Врага Номер Один! Сердясь на себя и желая придать себе уверенности и спокойствия, она сильнее сжала Талдом.

Додо обвел взглядом друзей:

– Мы д…д…должны как можно скорее п…п…предупредить мэра.

– Додо прав, – поддержал его Ческо. – Новый мэр прислушается к нам. Он честный человек и вряд ли имеет отношение к Алхимии Тьмы, как Лорис Сибило Лоредан.

Фьоре еще раз перечитала текст на мокром листе бумаги.

– «Пулвис Умбраэ»… В переводе с латыни «Прах Призрака». Вот что они использовали, чтобы воскресить Каркона и его проклятых подельников! Они посыпали этой алхимической пылью статуи, камень растрескался, и через эти трещины Каркон, Вишиоло, Алвиз и Барбесса выбрались на свободу.

Ческо порывисто обнял Нину.

– Если освободились они, значит, освободился и Голос Убеждения, – прошептал он ей. – И он снова станет приходить в твои сны, чтобы мучать тебя.

Нина теснее прижалась к другу, моля Бога о том, чтобы чистое чувство, какое она испытывала к Ческо, не могло быть зачеркнуто никаким другим душевным порывом. Она не имела права поддаться чарам Ливио!

«У него действительно очень красивые лицо и глаза, но он… он мой враг, коварный враг!» – повторяла она про себя, прижимаясь к Ческо и краснея от стыда за неконтролируемые чувства. Чтобы прогнать их прочь, она опять обратилась к тексту документа, подписанного двумя карконианскими призраками.

– «Пулвис Умбраэ»… Никогда не слышала об этом препарате. О нем не упоминается даже в записках Фило Морганте… Интересно, как он готовится?

– Кстати, о готовке! Мы же еще не закончили с Джиролумой! – спохватилась Рокси. – Кроме всего прочего, нам надо серьезно обсудить положение. Оживший Каркон вполне может наслать на нас своих злобных близнецов с кошачьими сердцами. Алвиз и Барбесса – полные отморозки! Даю голову на отсечение, что они и этот отвратительный слизняк Вишиоло еще доставят нам много неприятностей!

– Вишиоло, кривой карконианский подхалим… пусть только сунется сюда! – хмыкнул Ческо, поправляя очки.

– Ливио и Джакопо завтра утром собираются встретиться с мэром, – напомнила Фьоре. – Нам надо придумать, как не допустить этой встречи.

Количество страха Фьоре перешло в новое качество: теперь она испытывала по отношению к посланцам Зла безудержную ярость.

– Приготовимся к худшему, – сказала Нина и потрогала пальцами бутыль, чтобы убедиться, что приготовленная ими жидкость остыла. – Я имею в виду, что вдруг мэр не захочет говорить с нами. Давайте спросим совета, как нам быть, у Фило Морганте и Джолии, когда они прибудут сюда.

Пора было всыпать в бутыль Оксид Железистый и растолчённый Зуб Дракона. После этого, как предписывал рецепт, ребята, сменяя друг друга, энергично трясли бутыль до тех пор, пока жидкость не приобрела светло-желтый цвет.