Эмма вдруг поймала себя на мысли, что почти ничего не знает о жизни Итана. – А какие у тебя родители?

Итан пожал плечами.

– Они… ну, мама – хроническая паникерша. А отец… его нет.

– Он ушел? – Возможно, у них есть что-то общее.

Итан медленно выдохнул.

– Не совсем. Просто он много путешествует. Для него работа – это все. Он снял квартиру в Сан-Диего, поближе к головному офису своей компании, и бывает там чаще, чем дома. Наверное, ему нравится жить вдали от нас.

– Не надо так шутить.

Итан дернул плечом. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но решительно тряхнул головой, словно прогоняя мысли, и прыгнул с трамплина.

– А у вас дома был бассейн, когда ты росла, Эмма?

Эмма рассмеялась и быстрее заработала ногами, взбивая воду.

– Приемыш с бассейном? В лучшем случае я могла рассчитывать на чистую ванну. Но я часто ходила в городские бассейны. В детстве социальный работник водила меня на бесплатные уроки плавания.

– Здорово.

– Наверное. – Она бы предпочла, чтобы Бекки учила ее плавать. Или чтобы одна из ее приемных мамочек потрудилась прийти и посмотреть, как она занимается. Эмма всегда смотрела на трибуны, надеясь увидеть знакомое лицо, но ее неизменно ожидало разочарование. В конце концов она вообще перестала глазеть по сторонам.

– У тебя есть любимая игра для бассейна? – спросил Итан.

Эмма на мгновение задумалась.

– Пожалуй, «Марко Поло». – Они играли в нее в конце уроков по плаванию.

– Хочешь, сыграем? – предложил Итан.

Эмма хихикнула, но лицо Итана оставалось серьезным.

– Э-э, конечно, – сказала она. – Только тихо. – Она закрыла глаза, покружилась в воде и прошептала: – Марко!

– Поло! – негромко откликнулся Итан. Эмма двинулась на голос, вытянув перед собой руки.

Итан усмехнулся.

– Ты похожа на зомби.

Эмма рассмеялась, но какое-то неприятное чувство кольнуло ее. Что, если тело Саттон болтается где-то в воде, как она сейчас?

Образ холодной темной пучины пронесся в моей голове. Волны захлестывали тело в прилипшей одежде. Я не могла подобраться поближе, чтобы разглядеть фигуру, дрейфующую по течению лицом вниз. Может, это я там лежу, оставленная умирать?

Эмма вполсилы доплыла до Итана, стараясь избавиться от чувства страха, разливавшегося в животе. Она взмахнула руками, но схватила лишь воздух.

– Я – чемпион по «Марко Поло», – поддразнил Итан. Его голос прозвучал как будто с мелководья. – Значит, быть приемышем несладко?

Эмма откашлялась.

– Еще как, – сказала она, крепче зажмуривая глаза. – Но, поскольку мне уже восемнадцать, думаю, с этим покончено. Марко!

– Поло. – Итан уже стоял где-то слева от Эммы. – Покончено еще и потому, что ты здесь, живешь жизнью Саттон. И, как только мы все выясним, ты сможешь снова стать Эммой.

Эмма рассекла пальцами прохладную воду, обдумывая его слова. Трудно представить, что с ней случится, когда они раскроют убийство Саттон. Если раскроют. Больше всего на свете ей хотелось остаться здесь и познакомиться с Мерсерами как Эмма, но что, если они выгонят ее, узнав, что она выдавала себя за их погибшую дочь?

Итан нарушил молчание.

– Даже не знаю, как тебе удалось столько лет прожить в приемных семьях и остаться… нормальной. Я не уверен, что смог бы.

– Ну, я просто спряталась в скорлупке. – Эмма пробежалась по воде, следуя на тихий голос Итана. – Придумала собственный мир.

– В смысле?..

– Вела дневники и писала рассказы. И еще я создала свою газету.

– Серьезно?

Эмма кивнула, не открывая глаз.

– Это было нечто вроде… «Ежедневной Эммы». Я фотографировала и записывала все, что происходило со мной, как будто писала статью для первой страницы. Ну, скажем, «Девушка Снова Печет Хлеб из Чечевицы Для Приемных Родителей-Хиппи». Или «Сводная Сестра Ломает Дорогую Вещицу Эммы Пакстон Только Потому, Что Ей Так Хочется». Это придавало мне сил. Я до сих пор сочиняю заголовки и держу их в голове.

– Зачем?

Эмма вытерла мокрое лицо.

– Думаю, это помогает мне чувствовать себя… кем-то значительным. Как будто я достойна того, чтобы мое имя прозвучало на первой странице – пусть даже выдуманной газеты.

– Я тоже создал собственный маленький мир, – признался Итан. – Раньше меня постоянно дразнили.

– Тебя дразнили? – Эмме захотелось открыть глаза и посмотреть на него. – Почему?

– Почему обычно дразнят? – Его голос дрогнул. – Это просто случилось, и все. Но, вместо того чтобы писать в газету, я рисовал лабиринты. Поначалу примитивные, но постепенно они становились все более запутанными, так что я уже и сам не мог оттуда выбраться. Я просто терялся в них. И воображал, что это сад-лабиринт, в котором я могу исчезнуть навсегда.

Эмма вдруг уловила какое-то движение под водой. Она выбросила вперед руку, прикоснулась к теплой коже и открыла глаза. Итан стоял, втиснувшись в угол возле встроенной гидромассажной ванны.

Прежде чем Эмма осознала, что делает, ее пальцы скользнули по легкому порезу от бритвы на подбородке Итана.

– Болит?

Итан покраснел.

– Не-а. – Он схватил ее за талию и притянул к себе. Их ноги столкнулись, и Эмма почувствовала трение кожи о кожу. Она уставилась на губы Итана, капельки воды на его ресницах, россыпь веснушек на плечах.

В саду щебетали сверчки. Мескитовые деревья вздыхали под редкими порывами ветерка. Когда Итан наклонился ближе, лунный свет упал на медальон Саттон, и мерцающие блики отразились на поверхности бассейна.

Эмма задрожала, как будто вода вдруг стала ледяной. Все происходило слишком быстро.

– Хм… – пробормотала она, отворачиваясь и отплывая на глубину.

Итан сделал неловкий шаг вперед, вытирая воду с лица.

– Тьфу! – закричала я на них. И вы еще будете говорить мне о разочаровании!

Эмма подплыла к лестнице.

– Наверное, пора вылезать.

– Да. – Итан выпрыгнул из бассейна. Он обвел взглядом цветники, конусообразную кормушку для птиц, висевшую на дереве, – все, только не Эмму.

Они стояли у бассейна мокрые, продрогшие и почти голые. Эмма пыталась придумать, что сказать, чтобы прогнать неловкость, но в голове булькала вода, а не мысли.

Глубокий стон заставил ее обернуться. Свет фар пробился сквозь рейки забора. На улице стояла машина. Эмма схватила Итана за руку.

– Здесь кто-то есть!

– Черт. – Итан схватил в охапку кроссовки и одежду и босиком побежал к задней части глухой стены. Эмма быстро натянула пижамные штаны, отжала рубашку и бросилась следом за ним. Итан подсадил Эмму, а потом перелез сам. По ту сторону заднего двора Полсонов тянулся высохший ручей, заваленный сучьями и камнями, его русло петляло среди зарослей перекати-поля и кактусов. Дом Мерсеров находился слева, но Итан свернул направо.