В каюте, светлой и чистой, очень просто обставленной, но странно-уютной, он осторожно положил ее на узкую койку и открыл окно.

Происшествие было более чем странным. Жестокость, которую применили к незнакомке, не удивила капитана. В этих водах случались вещи, от которых леденела кровь даже у тех забубенных душ, у которых она на две трети состояла из рома. Но женщины здесь, на этих широтах, были, прежде всего, товаром, и довольно доходным. Тем более молодые и красивые. Правда, сейчас трудно было судить, насколько незнакомка красива, но она была, во всяком случае, молода. И жемчужная нить на шее… Отчего ее не сорвали? В этом крылась какая-то странная история. И, пожалуй, он не отказался бы узнать имя человека, швырнувшего в море целое состояние.

– Кто вы? – услышал он вдруг и обернулся.

Она не пыталась сесть. Видимо, ей действительно было очень плохо… но щеки порозовели, вероятно, от крепкого рома, и, пожалуй, теперь она была больше похожа на живую девушку, чем на восставшую из гроба покойницу. В два шага он пересек каюту и остановился, разглядывая незнакомку. Она смутилась.

– Вы задали мой вопрос, – произнес он наконец, – вы сами-то кто?

– О, Господи! – Ирис зажмурилась, но тотчас открыла глаза. Он ждал. И пристальный взгляд его не просил – требовал ответа.

– Когда меня спросили об этом в последний раз, я солгала.

– Видимо, у вас были причины, – сказал он с интонацией, которая показалась ей двусмысленной.

– Что вы хотите этим сказать? – вскинулась Ирис.

– Может быть, вы все-таки отдохнете? – перебил он. – Потом поговорим.

Сказав так, незнакомый человек отступил и хотел уже шагнуть к двери, когда его остановил тихий голос:

– Подождите!

Он замер.

– Вы что-то скрываете от меня? Куда я попала?

Несколько мгновений он смотрел на нее, потом пожал плечами и безразлично произнес:

– Вы на борту брига «Фортуна». Он держит курс на Тортугу.

– А… вы кто?

– Я капитан этого корабля. Джеймс Рик.

Только сейчас она уловила в его голосе едва различимый, странный акцент.

* * *

В маленьком кабачке под завлекательным названием «Райский уголок», расположенном у самой рыночной площади Кайоны, царил дух бесшабашного веселья. Корсарская вольница спускала золото и серебро, полученные в последних рейсах. В основном, тут были крепкие, мускулистые мужчины, одетые в кожаные штаны и рубахи из бумажной ткани. Буйные головы этих людей были повязаны пестрыми платками самых разных цветов, а за широкими поясами торчало по целому арсеналу пистолетов. Таверна гудела пьяным разноголосьем. В углу, у окна, выходящего во двор, кто-то хриплым, пропитым голосом затянул песню про монаха, попавшего в веселое заведение. Моряки с воодушевлением подхватили, пересыпая соленые куплеты еще более солеными шутками. Девицы вздрагивали и хохотали так, что их пышные прелести едва не рвались из платьев наружу. Огромными глотками опорожняя кружки, пираты стучали ими по столам, требуя немедленной добавки, и ловкая мулатка металась по заведению, стараясь обслужить клиентов как можно быстрее.

В дверном проеме показался человек средних лет, одетый почти изысканно (по здешним понятиям). Расшитый серебром костюм, кружева, парик с локонами до плеч. В грязной и хамоватой толпе он казался чужим, но, несомненно, таким не был, так как никто из матросов не прошелся на его счет. Оглядев кабачок внимательным взглядом, он быстро пересек зал и подсел к столу, где расположилась молчаливая сосредоточенная компания.

Господин не обратил внимания, что его длинная шпага уткнулась в бок дородного малого, лившего в себя ром пивной кружкой. И тот, как бы ни был пьян, владельца шпаги узнал и, опасливо косясь, ретировался. Немедленно подлетела служанка:

– Вина, закуски?

– Брысь отсюда, Лу, – фраза сопровождалась серебряной монетой, и Луиза не обиделась.

– Ну? – нетерпеливо спросил огромный, широкоплечий детина, выкладывая на стол кулаки устрашающих размеров.

Нарядный господин обвел всю компанию испытующим взглядом и подался вперед. Пираты склонились к нему, чтобы ни одно слово не потонуло в этом гаме.

– Ничего не вышло. Наша экспедиция провалилась.

Гигант вперил в него ошеломленный взгляд и с чувством выругался.

– Это была случайность, – нарядный господин сдвинул темные густые брови к переносице, – мне помешал этот любимчик удачи. Джеймс Рик.

– Как это вышло? – спокойно спросил один из корсаров, за звериную жестокость прозванный «Волком». Его холодный взгляд остановился на лице франта в кружевах. Тот, известный на Тортуге как «господин Ричмонд», откинулся на спинку стула и, отхлебнув вина, задумчиво сказал:

– Все было продумано до точки. Мы наткнулись на шлюп Ферье у берегов Невиса и взяли на абордаж с потрясающей легкостью. Полсотни человек – его команда – все были пьяны как свиньи. Разумеется, он молчал, как еретик перед святой инквизицией, но мои ребята умеют обращать неверных. Ему поджарили пятки, и через четверть часа карта лежала у меня в сундучке. Сокровище спрятано в малодоступном месте, но, черт возьми, три миллиона реалов! Ради этого стоит рискнуть шкурой.

Пираты согласно кивнули.

– Из моей команды о карте знали только два человека, те, что помогли мне вразумить старика. Ферье, подальше от греха, мы скормили рыбам и, как говорится, концы в воду, – господин Ричмонд криво улыбнулся. – Однако не успели мы как следует обрадоваться, как появился этот дьявол на своей четырнадцатипушечной посудине…

– Напав на вас, он нарушил законы берегового братства, – перебил четвертый собеседник.

– Он не нападал, – усмехнулся Ричмонд.

– Как же тогда, во имя Бога, он мог помешать? – зловеще-спокойным тоном спросил Волк. – Сдается мне, я знаю, в чем тут дело, а?

– Он нас продал, – отрубил гигант по прозвищу Джек-Горилла, – я никогда не доверял этому господину Ричмонду.

Горилла перегнулся через стол и громадной лапой сцапал Ричмонда за кружевной манжет. Корсары не вмешивались, ожидая продолжения. Ричмонд знал, что ему грозит. Убийство здесь не считалось преступлением. Грабеж был жизнью и верой берегового братства, и даже Иудин грех прощался, но присвоение одним общей добычи – это была немедленная петля, пуля или нож под ребра. Однако на тонком, красивом лице Ричмонда не появилось и тени страха. Спокойно, насмешливо глядел он на покрасневшего от гнева Джека-Гориллу.

– Недостаток сообразительности ты всегда восполнял избытком силы. Разве тебе не интересно, что было дальше, Горилла?

Со звуком, похожим на недовольное рычание, Джек отпустил рукав Ричмонда и грузно опустился на свое место. Тот же невозмутимо поправил манжет и спросил:

– Мне продолжать? Или продолжат пистолеты?

– Продолжай. Но если хоть одно слово покажется мне неубедительным, молись, Ричмонд, – тихо проговорил Волк. После такого предупреждения у менее смелого человека язык бы присох к зубам, но Ричмонд лишь пожал плечами: