— Значит, ты ревнуешь.

— Эльфы не испытывают ревности, а даже если бы и испытывали, ревновать не к чему — сказал он.

Хотя чувства, которые они разделяли друг к другу, за последние несколько месяцев стали слишком сильными, чтобы скрывать их, Галаэрон по-прежнему не желал действовать в соответствии с ними. Мало того, что Вала была человеком, который состарится на его глазах, она обещала оставаться с ним только до тех пор, пока его теневой кризис не закончится, или она будет вынуждена закончить его за него. После этого она вернется к своему сыну в Ваасу, и Галаэрон не думал, что несколько месяцев любви стоят того, чтобы смотреть, как она уходит. Это и так будет достаточно тяжело.

— Я не хочу, чтобы ты забыла о своем обещании.

— Зачем мне это? — спросила Вала.

Галаэрон пожал плечами.

— Потому что принц могущественен и богат, а у вас, людей, такая слабость к мимолетным удовольствиям.

— Галаэрон, — сказала она, устало качая головой, — мимолетные удовольствия – это не слабости! Они – основа жизни.

Вала отвернулась, и свита продолжила свой путь по улице.

Вымощенная более тусклой версией того же черного камня, что лежал во дворе Виллы Дузари, аллея была узкой и извилистой, виляя через похожий на каньон лабиринт темных зданий, таких высоких, что даже Арису пришлось вытянуть шею, чтобы взглянуть на многих жителей, которые приветствовали Эсканора и выражали ему теплые пожелания, когда процессия проходила мимо. Переулков было немного, и те, которые они пересекали, всегда шли вверх по склону налево, и вниз по склону направо. Галаэрону постепенно стало ясно, что они поднимаются по спирали вверх по пологому холму, хотя один из них был настолько покрыт нависающими строениями, что его рельеф почти невозможно было различить.

По мере того как они поднимались, виллы становились все больше и величественнее, в конце концов став такими огромными, что требовалась целая минута, чтобы пройти мимо. Когда они миновали один из самых больших особняков с многочисленными шпилями, летящими контрфорсами и рядами длинных бочкообразных сводов, ведущих в затененные помещения, принц Эсканор остановился и помахал в его сторону.

— Моя обитель — сказал он. — Надеюсь, вы придете ко мне, когда мы будем не так заняты своими военными обязанностями.

Хотя Эсканор старался обращаться ко всем своим гостям, Галаэрон, или его тень, знал, что приглашение предназначалось в первую очередь Вале. Подавив желание предположить, что приглашение придет в первый раз, когда только Вала будет свободна ответить, он просто посмотрел на улицу и спросил, далеко ли до Дворца Высочайшего. Эсканор махнул ему рукой.

— Недалеко.

На самом деле это было не так. Сразу за домом принца улица выходила на широкую площадь на вершине холма, окруженную такими же особняками, все с самыми большими входами, направленными к ее центру. В кольце вокруг площади стоял лес мрачных скульптур, все они стояли в урнах из полированного обсидиана с единственной лентой тени, поднимающейся в постоянно меняющейся фигуре шадоварского воина или волшебника. Недалеко от особняка Эсканора стояло единственное изображение, которое Галаэрон узнал: изображение шадовара, который помог освободить фаэриммов, Мелегонта Тантула.

— Кольцо героев — сказал Эсканор, махнув рукой на стену фигур. — Все присутствующие здесь погибли, оказывая большую услугу Анклаву Шейдов.

— Их должны быть тысячи! — ахнула Вала.

— Десятки тысяч, — сказал Эсканор. — Анклав Шейдов – это древний город с древними врагами, и большую часть нашего времени на плане тени мы провели, защищаясь от нападений малаугримов.

— Малаугримы! — Ахнула Руха. — Тогда фаэриммы должны казаться тебе слабыми врагами, я полагаю.

— Другими, но не слабыми. Первое правило на плане тени – никогда не недооценивать врага — сказал Эсканор и повернулся к Арису.

— Если хочешь, я попрошу кого-нибудь научить тебя читать истории о скульптурах мрака в их меняющихся формах. Это вызвало у великана редкую улыбку.

— Ни один подарок не порадовал бы меня больше.

Принцу стоило только взглянуть в сторону своего управляющего, и Мис сказал:

— Это будет сделано сегодня.

Эсканор кивнул и повернулся к Галаэрону.

— Тебе интересно, что говорит о тебе история Мелегонта?

Галаэрон покачал головой.

— Только если там будет сказано, что он удостоен чести втянуть Эвереску и Глубоководье в войну против фаэриммов. Вала начала было укоризненно шипеть, но Эсканор остановил ее, подняв руку.

— Мы должны ожидать от него подозрений.

Несмотря на терпеливые слова принца, цвет его глаз стал гневно-красным. — Я думаю, нам следует поспешить к Высочайшему. Тень Галаэрона делает его глупым и недоверчивым, а это плохой знак.

Эсканор провел их через сотню шагов мимо мрачных скульптур и вышел на дальнюю сторону Кольца Героев. Прямо впереди возвышалось сумрачное великолепие Дворца Высочайшего, его гладкие стены из полированного обсидиана и затененные шпили исчезали в теневой дымке наверху. Как и многое в Анклаве Шейдов, он, казалось, изобиловал извилистыми изгибами и преувеличенными пропорциями, с формой, которая не могла быть названа или даже удержана в памяти больше, чем на мимолетное впечатление.

Не обращая никакого внимания на то, что рота заклинателей-охранников шадовар вытянулась по стойке «смирно», Эсканор направил свою свиту в сводчатый портал, такой высокий, что Арису едва пришлось пригнуть голову. Пройдя через короткий проход, они вошли в огромный зал со стеклянными изгибами и сумеречной прозрачностью, где каждый контрфорс уходил в темноту, а каждый коридор исчезал в тени. Сотня или больше высокородных шадовар входили и выходили из дверей, или стояли, хрипло переговариваясь, или терпеливо сидели на скамьях вдоль стен, их глаза цвета драгоценных камней ярко светились в темноте за их спинами.

Не обращая внимания на шепот приветствий и любопытные взгляды, бросаемые на проходящую мимо свиту, Эсканор повел свою группу по центру зала к многолюдной зоне отдыха за огромной парой охраняемых дверей. Командир отряда опустился на колени и сообщил Эсканору, что он уже послал сообщение о прибытии принца. Несколько мгновений спустя одна из дверей открылась, и Хадрун выскользнул, чтобы сообщить им, что Всевышний занят и примет их, как только сможет. Глаза Эсканор выглядели, как будто они могли прожечь отверстия в сенешале.

— Ты сообщил ему, что я здесь с эльфом?

Хадрун, не дрогнув, встретил гневный взгляд принца. Он с…

— Я спрашивал, с кем он был? — прорычал Эсканор, шагнув к двери. Хадрун повернулся, чтобы прервать его.

— Сейчас я вас объявлю.

— Мы войдем сразу за тобой, — сказал Эсканор, ловя дверь, когда сенешаль попытался ее закрыть. — Эльф должен немедленно приступить к занятиям.