— Как же так, капитан? — с укором произнёс он.

— Уже не капитан, — скорбно возразил я.

Майор поджал губы и сосредоточенно вчитался в строки.

— У нас тут бывает жарковато, — вздохнул он, — не твой уровень.

— Я знаю, мне только социалку подтянуть.

— Подтянуть-то можно, — майор откинулся на спинку кресла с видом уставшего от глупости визитёров человека, — если выживешь. А мне твой труп тут не нужен.

— Да, я не собираюсь пока, — улыбнулся я.

— У тебя в медицинской карте отвод от активных военизированных подразделений. Аналитики при штабе у меня свои. Могу взять только на подхват. «Сталкером», — майор сжал кулак на столе.

— Это как? — звучит не очень опасно.

— «Артефакты» будешь собирать, которые после разбитых дронов остаются.

Я пожал плечами. Почему нет?

— Я согласен.

— Ты погоди, — майор Ворон подался вперёд, снова бросил взгляд на экран. — Там на улицах стреляют, понимаешь?

— Понимаю, — я соглашаюсь и не могу решить, к чему он клонит.

— Надеюсь, ты не думаешь, что можешь там под пули прыгнуть.

— Зачем? — он решил, что я хочу покончить с собой таким героическим, но идиотским способом? Вот кретин. — У меня ещё планы есть, майор, не волнуйся.

— Ну, хорошо, а то я подумал... — с облегчением рассмеялся интервьюер, — тут у тебя инвалидность указана и... это....

— Это я знаю.

— Сам понимаешь, чего только тут не бывает, — майор вытер пот со лба, — и за этим приходят. А я подумал, раз рак, может и ты...

— У меня ремиссия, — механически поправил я. Ну, вот опять мне напомнили о моём чёртовом статусе. «Не жилец». Хотя, мой врач так не считает, или делает вид, и я следом за ним пытаюсь жить с мыслью, что это не приговор. Мне сделали операцию по пересадке костного мозга, выторговали пять лет, и может быть ещё больше. Так уж вышло. Говорят, виновата генетическая предрасположенность, ухудшившаяся экология и херова туча других причин, на которые мне плевать.

— Это хорошо, — майор почти обрадовался, а потом посерьёзнел, — возиться с тобой тут никто не будет. Отстал от группы, считай нарушил контракт.

— Не отстану.

— Подпишешь страховое соглашение и отказ от претензий в нашу сторону. Контракт вышлем на почту, — по-деловому продолжил Ворон. — Завтра сбор на базе в шесть утра. Амуницию на складе получишь, страховую карту тоже. Тебе положен паёк и капсула для сна.

— Капсула?

— Всё увидишь, — успокоил майор. Только совсем не спокойно. Скорее наоборот. Передо мной на стол легли бумаги: страховое соглашение, позволяющее получать медицинскую помощь за отсутствием полноценной страховки, и отказ с моей стороны и стороны родственников в претензиях и исках в случае травм или смерти, и последним контракт на три месяца на трёх листах.

Можно не подписывать, тогда придётся убираться в сторону мусорных полигонов. А это в два раза неприятнее и во столько же раз дольше. Нет, у меня нет на это времени. И я подписал все три документа. Листки тотчас вытянули у меня из-под пальцев, а взамен передо мной лёг пластиковой магнитный квадрат.

— По этой карточке получишь комбез и сапоги, по ней же в нашей столовой обед. Доступ в ночлежку тоже с ней. Так что не потеряй.

Майор улыбнулся, показывая, что разговор окончен.

— Активирую карту, как только твои данные внесут в базу.

— Это сколько? — стало немного неловко. Казалось, я только что подписал договор с дьяволом.

— Час, погуляй пока.

Вот и всё.

Я прогулялся по зданию, по пустым коридорам, иногда сталкиваясь со спешащими куда-то военными в камуфляже. Почти военная база. Заглянул в пару пустых кабинетов. Где-то на границе слышимости стрекотали автоматы. Неужели у них каждый день идёт война? Об этом точно не говорят и не пишут.

От скуки пристроился у окна, разглядывая улицу внизу. На горизонте поднялись высотки мегаполиса. Время отдельных городов ушло лет тридцать назад. Теперь у нас агломерации. Московская, поволжская, сибирская. И каждая поделена на квадраты. Как в старой игре в «сапёра». У каждого квадрата — свой муниципалитет, а на окраинах полное безвластие и тогда приходят военные. Как здесь в ВК-08.12.

Динамик в ухе ожил, отплёвывая какую-то незначительную рекламу. Как только счёт пополнится, надо будет продлить подписку, чтобы не надоедала. ДеКа, словно в ответ на предложение купить подписку на видео в виртуалке, начал покалывать в плече. Знаю, знаю. Время профилактического визита, но мне пока некогда. Потом. Позже. Никогда.

Спустя час я спустился вниз к большим дверям с надписью «Склад», где у окна выдачи прижал свою карточку к считывающему устройству. Сигнал возвестил, что информация принята, и в контейнер в стене выплюнуло серый бумажный пакет с одеждой и обувью.

«Ночлежкой» майор Ворон назвал десятиэтажный корпус, где каждый этаж был поделен на небольшие пространства — комнаты, заполненные до самого потолка горизонтально лежащими капсулами, сложенными в компактные ряды. Для каждого бойца — индивидуальная. В ней можно было кинуть личные вещи и поспать. Всё. Больше у тебя ничего нет. Только два кубических метра вони собственного тела и казённое бельё. Креативно. Но выбирать не приходится. Из квартиры меня выселили, а спать на улице — это не вариант. Велик шанс угодить сюда же, но с большим штрафом, уже за бродяжничество.

Ночь прошла почти без сна. Голова разрывалась от впечатлений и стремилась проанализировать увиденное. А мысли постоянно возвращались к треску автоматной очереди. Это худший из вариантов, определённо. Лишь к утру под аккомпанемент чужого заливистого храпа удалось забыться, и сразу прозвенела сирена, что пора вставать. Бодрые молодцы выскакивали из своих капсул, одевались и выходили к столовой. Она, находилась кстати здесь же, в здании.

Я ошибся, это были не военные. Основная часть — бойцы частной военной компании. Интересно, кто оплачивает их услуги. Я надел выданный вчера комбинезон камуфляжной расцветки с красно-синим треугольником на груди и спине, и жёсткие берцы. Теперь я вроде как персонал на подхвате. Боль согласно стукнула в виски давлением и уползла гнездиться в затылке. Анальгетик закончился. Может, страховочное соглашение покроет мне расходы на таблетки?

На завтрак выдали по пакету питательного субстрата и бутылку воды. Я не против питательной низкокалорийной пищи, но хочется съесть что-то,