парочку влюбленных, по мнению путника, не было смысла. Но он себе позволил эту слабость, как он думал. А Онвир не сопротивлялась и лишь иногда посматривала на него все теми же сверкающими выразительными глазами. И этот миг прервался так же неожиданно, как и начался. При мысли Роберта, что если бы не было контракта, то такой бы ситуации не произошло никогда, и маловероятно, что дева неба позволила бы обнять себя. Эта идея проскочила в голове как молния и унесла, растворила, сожгла все настроение беззаботности и улыбки, притворной и настоящей. Путник отпустил из объятий спутницу и с хмурым лицом пошел дальше, по белой каменной тропинке, а она, в свою очередь, последовала за ним, не проронив ни слова, с холодным взглядом, смотрящим сквозь все. Все возвращалось на свои места.

Тропинка, что проходила сквозь зеленый сад из кустарников и цветов, привела к входу в поместье. Вокруг на лавочках и просто небольшими компаниями находились люди и общались. Большинство были одеты по-праздничному и если в эту атмосферу новый наряд Онвир хоть как-то вписывался, то то, как выглядел Роберт, привлекало внимание. Не задерживаясь на входе, чтобы не быть на виду, они быстро прошли внутрь. В приглушенном свете кто-то танцевал, кто-то сидел за столом и выпивал. Гостиная поместья была настолько велика, что в ее разных углах были группы музыкантов, что играли каждый свою мелодию, и из одного угла лишь слабо было слышно менестрелей другого. Роберт с Онвир решили освоить один из столиков и понаблюдать, что будет дальше. Как и предполагал путник, при виде еды, его дева неба не отказала себе в удовольствии ее испробовать. Но уже с меньшим энтузиазмом, нежели раньше. С первыми днями их путешествия это было не сравнить. Путник же в свою очередь лишь решил осушить один из бокалов с медом.

— И как нам тут кого-то найти, интересно знать? И где этого Мерольда носит, скажите мне, пожалуйста, — пробурчал себе под нос Роберт.

— Мой мастер, будьте спокойны, путь найдется. Попробуйте пастилу, — спокойно сказала Онвир, на что Роберт посмотрел на нее очень серьезно и промолчал.

Некоторое время они продолжали сидеть за столиком, хоть какую-то информацию давали тосты разных гостей. До этого момента у странника были вопросы относительно того, что это за мероприятие, на которое может легко попасть любой, и бесплатно есть и пить. Вопрос, кому есть необходимость за это платить и зачем. Вопрос, что по внешнему виду и предполагаемому статусу тут были очень разные люди. Возникло какое-то ощущение дежавю. И как раз тосты людей, в конце каждого из которых большинство хором повторяли суть, за что или кого пьют, ему рассказали, что этот банкет в честь годовщины объединения четырех самых крупных торговых компаний этого города. И зайти можно всем желающим для показа статуса и достатка альянса. А когда странник прислушивался к беседам соседних столиков, это результатов не дало. В основном там говорили, какой влиятельный альянс компаний, что по власти он не уступает градоправителю, что такой масштабный банкет только раз в году, и что работать на одну из компаний это престижно.

Несколько раз Роберт пытался спрашивать, официантов, приносящих новые закуски, про некого Сапфира, но ответа не получил. По их поведению он понимал, что они на самом деле не знают, о ком идет речь. Онвир все это время не торопясь кушала миндаль в меде, халву, смокву, внимательно смотря куда-то вдаль, будто что-то рассматривая, то, что Роберт увидеть никак бы не смог. Иногда ее внимание переключалось на своего названого мастера, который с каждым следующим тостом выглядел все более озадаченно и хмуро.

— Выпьем за венец сегодняшнего вечера, Алмазный аукцион. За то, что есть исключительная возможность приобрести редкий товар. За то, что наши компании покровители подготовили для нас этот роскошный праздник, — мужчина, по количеству морщин, уже порядком повидавший на этом свете, обрывистым голосом проговорил тост. В ответ все дружно проговорили: — За Алмазный аукцион! — И опустошили свои кубки.

Когда Роберт услышал об аукционе у него по спине прошел холодный пот, а Онвир лишь на секунду замерла. Наконец к ним за столик, откуда ни возьмись, присел Мерольд. С жадностью опустошив один из бокалов с огненной водой, он без слов указал на арку прохода к Алмазному аукциону и получил в ответ крайне недовольную мину Роберта. Онвир наконец насытилась и как и обычно сидела в спокойной и в то же время собранной позе, не делая лишних движений. Посмотрев на нее, у путника возникло в голове предположение, что такое поведение либо отпечаток ее былой жизни, либо реакция на слова, что тут есть аукцион и череда нерадужных воспоминаний. Но спрашивать о истинных причинах не стал. Они втроем направились в тот проход.

— Снова чертов аукцион, — чуть вслух проговорил Роберт, Онвир, услышав это, выразительно и медленно, моргнула веками, посмотрев на него в знак согласия.

***

Человек в фиолетовой рясе, которого последние тридцать лет называют мастером Сидерином, спокойно сидел на стуле и в ожидании выпивал отвар из трав. Уже некоторое время он находился в гостиной довольного большого поместья. Мастер не первый раз был тут гостем и не особо обращал внимание на странности внутри. Исключительным атрибутом здесь были окна, всегда закрытые темными, синими шторами так, что находясь внутри, невозможно было определить, день или ночь. А отсутствие каких-либо лишних вещей, пустые сервизы, пустые вазы из-под цветов, давно прогоревшие свечи лишний раз подчеркивали, будто за тем, что происходит внутри, никто не следит. В дополнение к этому мастер прекрасно знал, что в доме нет прислуги, а количество и размер комнат весьма велики. И если учесть этот факт, то отсутствие слоя пыли уже было достижением. С другой стороны, при вечно закрытых шторах, при слабом свете свечей, его не было бы видно.

У Сидерина в ожидании было достаточно времени обдумать последние события, которые происходили в городе, и вопросы, которые его волновали. Будучи в облаке этих размышлений, он услышал шаги в коридоре за дверью. Пустой дом не мог скрыть шума шагов, что были ощутимы издалека. К гостиной, где он был, направлялись два человека, одни шаги были довольно громкие, другие очень мягкие, сложно различимые. Способность слышать лучше, чем может человек, была не единственной в арсенале опытного мастера одаренных. И когда источники звука приблизились к нему практически совсем, он очистил свою голову от лишних размышлений и оставил только самое главное для беседы. В комнату зашло двое, дева неба из дома воды, их частым