а один раз сам забрал из садика Динку, за что воспитатели получили по полной программе. Но я лишний раз убедилась в запредельной коммуникабельности этого человека, кого хочешь обаяет. Вот и тренерша маленьких фигуристок, Аллочка, попала под чары приятного во всех отношениях парня. И возненавидела меня. Причём, и не скрывала. Ну, на черта мне всё это нужно!? Никакие отказы и уговоры не действовали на Валерия, он, как будто ничего не видел и не слышал. Вечно улыбающийся, с цветами и вкусняшками для девочки, с новыми предложениями чудесно провести время так и появлялся пред моими очами с упрямой постоянностью. Мне надоело с ним бороться, и я сдалась, просто принимая знаки внимания и проводя вместе время. И уж, если есть возможность, почему её не использовать во благо, и я упросила своего ухажёра «украсть для меня» Мишку младшего. А как по-другому мне его заполучить? По этому поводу возмущалась и Гуля, она никак не могла понять, почему Исаевы встали в позу и ни в какую не соглашаются на общение внука, коим они его считали, со своей младшей сестрой. Диктовать им условия, находясь за тысячу километров, она не могла. Да и приглядывали они за её сыном, больше некому. Кларисса из вредности после развода забрала дочь, старики остались без внучки, очень переживая это событие. Несмотря на то, что жить бывшая невестка осталась в нашем городе, поселившись в квартире, купленной для дочери её отцом, свидания с девочкой проходили строго по отведённому судом для этого времени. Видимо, это единственное, чем она могла отомстить за несбывшиеся мечты. Сам Мишка продолжал разъезжать, почти не бывая дома, по городам и странам, судил, обменивался опытом, возил детей на различные соревнования. Мы не встречались. Но с некоторых пор он застрял в городе, в связи с разводом Цветковых. Я знала об этом от самого Виктора, он очень переживал предательство великой психологини, которая не только изменила ему, но и не собиралась терять такую прибыльную работу в клубе Исаевых. И как? Как прикажете строить дальнейшие отношения с бывшей, оказавшейся такой гадиной? Она ещё и пыталась пристроить своего нового на работу туда же, но Мишка не допустил этого, мягко отказав. Наглости этой «психованной» нет предела. А Цветкова можно было уважать за одно то, что он не выносил сор из избы и не обсуждал свою бывшую любимой женщину ни с кем! Чего не скажешь о ней. Кем только с её слов не был Витька… Неужели после таких высказываний у самонадеянной целительницы человеческих душ ещё останутся клиенты? Впрочем, это не моё дело.

Спортивный праздник, открытый на площадках благоустроенной прибрежной зоны, собрал полгорода. Мы с Диной и Мишкой набесились так, что сил не осталось даже на чай с плюшками. Валера устроил нас в уголке кафе, девочка сразу заснула, а мальчишка, прижавшись ко мне, продолжал свой рассказ о том, как первый раз ездил на соревнования, но не выиграл и до сих пор расстроен.

— Это глупо. Если ты решил заниматься не просто для себя, для здоровья и удовольствия, а серьёзно, то должен уметь держать удар. В данном случае, удар — это проигрыш. — Я давно разговаривала с этим маленьким спортсменом, как со взрослым, он многое понимал и объяснял действительно не по годам. — Подумай, почему, где ты сделал ошибки, постарайся отработать эти элементы правильно, и вперёд! Я так и в жизни всегда делаю. А расстраиваться…

— … Последнее дело!

— Дядя Миша! Ура, а нам сказали, что вы не приедете!

— Как же я мог пропустить такое интересное мероприятие. — Исаев улыбался, ему было радостно, даже ликующе на душе. — Тем более что самое интересное начнётся ближе к вечеру. А если ещё и в вашей компании, то ничего лучшего и желать нечего.

— Ура! — Опять завопил Мишенька.

— Это вряд ли, — ожила я. — У нас кое-кто выпал из пробега.

— Дело поправимое. Я отведу вас в кемпинг, отдохнёте пару часиков и опять в строй.

— Спасибо, но мы не одни. И нас отвезут. Мишенька, если хочешь, можешь остаться.

К нам уже пробирался Валера с кофе, соком и пиццей. Увидев Исаева, он сначала обрадовался, а потом потух. Но орлиный взгляд имел место быть, хоть и приглушённый.

— Здравствуй, Михаил. Мы тебя не ждали…

— Да я понятливый. Не буду мешать. Пойдём, Мишутка, у нас целый день впереди, надо подкрепиться.

— Так давайте с нами. — Валерка чувствовал себя неуютно под взглядом исаевских прищуренных глаз. — Всем хватит.

— Нет, спасибо, отдыхайте.

Некомфортно стало и мне. Кое-как прожевав кусок пиццы, я попросила доставить нас с Динкой домой. Валерка взял её на руки, я зацепила барахло и боковым зрением увидела Мишку. Он делал заказ: официантка строила глазки, а её клиент посмеивался, обняв за талию девушку. Исаев знал себе цену и всецело пользовался этим! Ну что ж, жизнь продолжается.

И опять непростой разговор с Валеркой. И опять приходится объяснять прописные истины. И опять в душе смятение и распутица. Да когда ж уже распогодится? Пока не вижу Исаева — как-то живётся, как появится на горизонте, так сразу налетает ветер или срывается ливень! После последнего разговора с моим отцом Мишка отошёл в сторону. Конечно, то, что устроила Гуля, может, и правильно, но все участники этого действа остались в разобранном состоянии надолго. Как считала Соня, сложнее всех было бойцу без правил. Он не мог простить себя, считал, что и я не прощу его, пытался достучаться до меня, поговорить, просто банально извиниться, может быть. Но обида сжигала все мосты. Я не могла понять и простить, как он мог допустить, чтобы, пусть и его жена, так оскорбила меня, почему не остановил? Неужели я такая плохая, дешёвка, падшая женщина? Кто я для него? Ни-кто! Только с пустым местом так поступают. И в этом переубедить меня очень сложно. Девочки мои, Гуля и Соня, поддерживали, как могли. Но в унисон твердили одно и то же: надо поговорить, Романовой с Исаевым нужно выяснить отношения. Зачем? Моё доверие к нему уменьшается с каждым днём, хоть я и не могу выкинуть Мишку из исстрадавшегося сердца. А он верит всем, только не мне. И что хорошего из этого получится? Что, я вас спрашиваю?

Звонок в дверь прозвучал очень некстати. Я уже уложила дочечку и нежилась в ванне, вспоминая… Но гость и не собирался уходить. Пришлось прервать процедуру. На пороге стоял тот, которого я только что, почти физически, ощущала, разрешив себе вернуться в счастливые дни нашей жизни…

— Можно