«Ах, эти водяные особи, никогда не знаешь, что с ними принесет следующая минута!» – Усмехнулся про себя мужчина, завершая приготовление чая. Нексус поставил чашки на инкрустированный стекляшками сапфиров с изумрудами поднос и осторожно понес сие добро на невысокий стеклянный столик, что находился рядом с диваном.

Лилит снова приняла свой обычный вид. Она принялась рассказывать:

– Ты спрашиваешь, как мои дела, я отвечаю: дела мои самым наилучшим образом рассказывают историю об успехе довольно неискренней индустрии, чья главная задача состоит в культивации популярности или непопулярности определенных СМИ. Как ты знаешь я занимаю должность гармонического распределителя и помпы, которая и двигает все эти творческие (не)чистоты по громадным трубам развлекательных театров, по средним трубкам магазинов супер-товаров Нарэ, а также по искусным трубочкам телевизионных коробок из пластика и сниженного газа. – Дева-мурена проговорила все это будничным тоном. Она отпила от чашечки два глотка и продолжила:

– Так вот, не так давно была произведена одна выгодная сделка, которая принесла мне и моей компании довольно солидное вознаграждение. Так что я в полном шоколаде, дорогуша! – С довольной улыбкой воскликнула мурена, снова отпив пару глотков чая и снова взяв слово, пристально глядя в глаза своего друга.

– По утру, принимая освежающий душ мне приятно думать о твоем и моем великолепии, Нексус. Хоть тебя и оклеветали с громовой Высоты, пускай ты знаешь, что для меня это не имеет никакого значения. И еще, – она поправила выпавшие пряди фиолетовых волос, – Сюда натружаются Назидатели и было бы хорошо, если бы они застали пустую квартиру.

Мужчина первое время не реагировал на прозвучавшие слова, очарованный красотой сидящей перед ним женщины, но через пару долгих мгновений до него все-таки дошло, и он с испуганным видом начал говорить:

– Но подожди, мы же заодно с ними! Точнее, я… заодно. Нам предстоит нелегкая погоня или поисковое решитэ. – На этом моменте мужчина глухо застонал, – да как тут вообще можно выразиться!

– Все будет, хорошист мой, только дай мне рассказать о плане. – Ласковым голосом проговорила дева-мурена и принялась успокаивать Нексуса, поглаживая того по плечу.

– Мы отлучимся в короткое путешествие, отдохнем, а потом в приятной обстановке найдем преобразующий аппарат, настроем все как надо и «полетим» к твоему Яну Крейцеру, этому несносному и дорогому беглецу! – Она с нежностью посмотрела на мужчину, смотря ему прямо в глаза. – Я не могу тебе рассказать все, это поставит под угрозу мое и без того шаткое положение на верхах, но, прошу, доверься мне. Если ты отправишься с Назидателями, то тебя будут ждать очень неприятные вещи.

– Ты же совсем недавно говорила, что у тебя всюду успех, Лилит, а теперь выясняются какие-то «шаткие положения». – Вымолвил Нексус, теряясь в нежности гостьи.

– Такова моя роль в этой пьесе, дорогой мой. – Со вздохом начала Лилит, – в своем мире я королева, меня ценят и уважают, а выйди ты чуть выше, и ты уже почти рабыня, исполнитель и просто винтик. – Горькая нота прозвучала в просторной комнате.

Весь этот диалог подуспокоил покосившееся было умиротворение Нексуса, и они оба, разомкнув теплые объятия, предались лимонному чаепитию. Он принял предложение своей подруги, которая непременно будила в нем чувство симпатии и лучистой радости.

Наресин довольно часто ощущал потребность в обществе Лилит, так как та неизменно выражала свое восхищение и интерес делами друга. В какой-то мере мужчина понимал, что это вполне может быть дань этикету или обычная вежливость, но, с другой стороны, он видел в ее блестящих глазах участие и сочувствие, потому она так пленила. Потому он был не в силах сопротивляться ее очаровательному влиянию.

Снаружи дул предельно сильный ветер. Окна дребезжали от напряги и все здание замаскированной в зернохранилище космостанции пело железистыми басами, сотрясаясь в такт природной стихии. Двое синеватых тел, с щупальцами на головах приземисто перекатывались с коротких ног на такие же короткие пальцы рук. Быстро или медленно, в зависимости от ситуации, перемещаясь таким образом с одной цветастой комнаты в другую. Корпус жестяной банки, который подобно жвачке прилип к пластинчатому полу отдавал красноватым отливом, что не могло не настораживать блюдущих порядок.

С приходом каждых новых суток им было вменяло в обязанности проверять космо-дребезжащее чудо инженерной мысли. Пять преобразующий аппаратов стояли на своих стойках, прикрытые вязкой тканью белесо-персикового оттенка. Красноватая жестянка, которая перестала давать покой охранителям, перекочевала на залитый солнечным светом подоконник курилки.

Двое охранительных щупалец пристально вглядывались в сочащейся неведомым соком металл. Все это напоминало недобрую сказку о съеденном волшебном колышке, чью славность раздули до таких размеров, что и самой Земли стало мало и все померкло в разрушительной стихии уничтожения.

Микро-динамики в ушах у двоицы запищали протяжным, тонким звуком: то значило, что пожаловали гости!

Через пыль и страх вездесущего ветра к главному холлу космостанции прибыли пятеро Назадителей, возжелавших средств передвижений в свой обиход. Охранители потребовали разрешения на ультрасвет и мегарасщепление. Розовая длань выпячила пятью разворотами требуемых документов. Охранители, завидев, что все в полном порядке открыли проход, впуская розовые тела. Назидатели двинулись к преобразующим машинам. Двери аппаратов призывно зазвенели густым колокольным звуком, тем самым приветствуя потенциальных хозяев и скорых путешественников.

Осмотр приняли на свою грудь розовые тела в белых халатах, а охранители снова подошли к неумаляюще красной жестянке. Цвет этой красоты щипал желтые глаза голово-щупалец, они двигали своими отростками в такт исходящей от металла волновой функции.

– Как же хорошо чувствуется рядом с этой снедью, а ведь первое время она нас пугала, да? – Заговорил первый в голубой форме, в нагрудный кармашек которого был вдет пурпурный цветок.

– Точно, дело говоришь, – ответил второй охранитель. – Подобную красоту я видывал только будучи ребятенком, в походной сумке моего отца, который любил странствовать и привозил с собой многочисленные диво-красоты. То была зеленая игрушка из дерева, в навершии ее блестела маслянистая поволока из такой же лоснящейся на свету красноты. Игрушку эту я не вынимал из рук, покуда краска окончательно не слезла с нее и не огрубели мои руки от бессчетных мозолей.

– А может попробовать ее полизать или еще чего пуще – съесть? – Вопросил первый охранитель и метнулся коротким захватом в свой нагрудной кармашек, из которого пестрел дивных цветочек и вынул оттуда блестящую медную ложку.

Второй, в коричневом костюме с зеленым цветком, неодобрительно покачал головой и сказал:

– Тебе бы все сожрать да выплюнуть! А игрушку я чисто таскал с собой, не вынимая из ручек ребяческих, и никогда, ни единым сосочком языка не прикоснулся к той манящей красноте!

Казалось, что этим фактом охранитель гордился.