– Пожалуй, нам стоит отсюда уйти, – чуть хрипловато сказал Андрес, – если мы не хотим порадовать твою сестру скрипом кровати. До этого совсем немного осталось.

Оказалось, что я уже лежу на этой самой кровати, его правая рука совершает увлекательное путешествие по моей ноге, левая – пытается разобраться в хитросплетении пуговичек на блузке, а я притягиваю этого фьорда к себе за шею и подаюсь навстречу, даже не думая останавливать. Дышали мы оба часто, как после хорошей пробежки. Я смотрела в его глаза и со стыдом понимала, что хочу продолжения, хочу, чтобы его руки прошли по моему обнаженному телу, даря вот эти странные будоражащие ощущения. И мне уже нет никакого дела до Тересы. В самом деле, пусть порадуется, если уж у нее других причин для радости не осталось.

Отчаянный крик Эдиты донесся до нас, заставив вздрогнуть и отпрянуть друг от друга. Горничная вопила не переставая, как испортившийся сигнальный артефакт, и ее немелодичные завывания наверняка разносились по всему дому.

– Что-то случилось, – встревоженно сказала я и бросилась к двери.

Мне почему-то вспомнилось, как Эдита так же испуганно орала в тот раз, когда застала Тересу вместе с Даниэлем. Но не могла же сестра устроить подобное прямо перед собственной свадьбой?

Как я и боялась, горничная оказалась на пороге Тересиной комнаты. Она страшно выпучила глаза и невоспитанно тыкала пальцем внутрь, продолжая истошно вопить. У меня просто сердце оборвалось в предчувствии неминуемого скандала. Я помедлила пару мгновений, собралась с духом и заглянула.

Тереса лежала на ковре около своей кровати. Ее волосы, как и тогда, разметались змеями. Черными глянцевыми змеями по светло-бежевому ворсу. Отвратительно безжизненными змеями. И сама она была неподвижна, как статуя, и такая же белая.

– Прекратила орать! – жестко сказал Андрес и тряхнул Эдиту за плечи. – Может, она еще жива, – потом добавил намного тише: – Хотя кого я пытаюсь обмануть? Здесь уже лекарь не поможет.

Горничная замолчала, будто из нее разом вышел весь необходимый для крика воздух, и лишь продолжала испуганно вращать глазами. А я только теперь заметила небольшое бурое пятно у головы Тересы и поняла, почему Эдита так орала, а Андрес сказал, что…

– Эдита, что случилось? – встревоженно спросила подошедшая мама и тут же громко ахнула.

Она метнулась в комнату, села на колени и взяла Тересу за руку.

– Фьордина Венегас, извините, но ее нельзя трогать до приезда Сыска, – мягко сказал Андрес. – Ей уже ничем не помочь. Даже искры жизни не осталось.

Мама зарыдала, не отпуская Тересину руку, а, напротив, прижимая ее к себе. А я ужаснулась себе, потому что чувствовала лишь жалость к маме, и больше ничего. Вид мертвой сестры оставил меня совершенно равнодушной. Все это было как какая-то нереальная сценическая постановка. Сон, от которого поутру остаются лишь неприятные воспоминания. Я подошла к маме и попыталась уговорить ее подняться, но она не желала уходить. Казалось, она была уверена, что уйди отсюда – и все, вместе с ней уйдет последняя надежда, что Тереса поднимется и скажет своим хрипловатым голосом: «Ну вы и дуры истеричные! Это была просто шутка!» Я растерянно оглянулась на Андреса.

– Сыска? – визгливый голос фьордины Нильте резанул по ушам так, что я даже глаза прикрыла. – Что случилось?

– Убили Тересу.

– Почему вы так решили? – с жадным любопытством спросила гостья, заглядывая через его плечо в комнату, для чего ей пришлось встать на цыпочки да еще и шею вытянуть. Теперь она походила не на курицу – на утку…

– У нее голова разбита, – недовольно ответил Андрес. – Не сама же она себя стукнула.

– Об угол кровати? – деловито предположила фьордина, проскальзывая под его рукой в комнату и осматриваясь.

Ее глазки с наслаждением обследовали каждый кусочек комнаты, и было видно, что она уже предвкушает интереснейший рассказ в кругу друзей семьи об «ужаснейшем происшествии, которое я видела своими собственными глазами».

– Не говорите ерунды! – раздраженно сказал Андрес. – Выйдите из комнаты. Патрисия, попытайся вывести фьордину Венегас.

Он начал нажимать кристаллы на переговорном артефакте, а фьордина Нильте, вместо того чтобы выйти, подошла к маме и фальшиво запричитала:

– Боги, такая молоденькая и прямо перед свадьбой! Какой ужас!

Мама отпустила руку Тересы и зарыдала, а из коридора донеслись встревоженные голоса других гостей.

– Что случилось? – Властный голос фьордины Берлисенсис невозможно было спутать ни с чьим другим.

– Это она! – выкрикнула фьордина Нильте. – Я уверена, что это она! Вы только посмотрите на ее трость. Такой не только хрупкую девушку убить можно, такой и демона запросто пришибешь и не заметишь.

Она потерла свою филейную часть и с ненавистью уставилась на бабушку Бруно.

– Что вы, милочка, – высокомерно процедила та. – Кровь, борьба – это не для меня!

– Тереса вам не нравилась! – обвиняюще заявила фьордина Нильте. – Думаете, никто этого не замечал? Ха-ха три раза! Вы и избавились от нежелательной невестки! Но не думайте, это вам так с рук не сойдет!

– Я бы скорее яду подсыпала тем, кто мне настолько не нравится, – надменно ответила фьордина Берлисенсис, окинула презрительным взглядом собеседницу и добавила: – Впрочем, это и сейчас не поздно сделать. Бруно, тебе не следует туда входить, – предупреждающе сказала она подошедшему внуку.

Но Бруно ее слушать не стал, отодвинул Андреса и вошел в комнату. Дальше он не прошел, остановился на пороге.

– Она мертва? – каким-то странным голосом спросил он. – Совсем мертва?

– Совсем, – зло сказала фьордина Нильте. – Твоя бабушка постаралась. А она все доводит до конца.

– Смею вам напомнить, фьордина, определяют, кто виноват, соответствующие органы, – заметил Андрес, – которые прибудут с минуты на минуту. А за ложные обвинения можно и под суд попасть.

Фьордина зло зыркнула в его сторону, но замолчала.

– Что здесь произошло?

Вот и Даниэль, отстраненно отметила я. Значит, либо еще не уехал, либо маме так и не удалось его уговорить. Никто не торопился посвящать моего бывшего жениха в случившееся, поэтому он огляделся и задержал недовольный взгляд на горничной, которая так и стояла в коридоре, изображая пантомимой обуревавшие ее чувства.

– Я увидела, что из-под двери вода вытекает, – запричитала очнувшаяся от его пристального взгляда Эдита, – хотела вытереть, постучала, дверь открыла, а там…

Она, видно, опять хотела заорать, но прикрыла рот обеими руками и испуганно огляделась по сторонам. Даниэль понял, что от нее больше ничего не добьется, сдвинул девушку в сторону, попытался войти в спальню Тересы, но был остановлен Андресом.

– Не надо туда заходить, – сказал он.

– С чего это вдруг? – с вызовом спросил Даниэль.