малейшего шанса найти нефть. Но могу вас приободрить: у меня уже сформировалась довольно рациональная теория относительно того, где искать главный бассейн. Ваше землетрясение затронуло только верхний слой.

— У меня тоже есть теория, — со скромной гордостью объявил Оле.

— Заткнись, Оле. Я хочу услышать, что думает доктор.

— Я только собирался сказать, — продолжал Лейн, — что, если моя догадка верна и я не ошибаюсь с начала до конца, вся нефть, которую вы видели, — это не более чем ведро из огромного бака. Вас ждет резервуар нефти высшего качества и размером со штат Калифорния. Чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос, я обещаю профинансировать еще одну экспедицию для поисков нефти, если вы вернетесь отсюда на цент беднее, чем хотели бы. И если мы не найдем вашу нефть в этот раз, то обязательно найдем в следующий. Здесь нет предмета для спора — я абсолютно уверен. А теперь давайте перейдем к более важным вещам и осмотрим некоторые из этих великолепных драгоценностей, пока еще светло.

Остальные последовали за доктором в самую гущу руин.

— Оле, — распорядился он, — я вижу, вы захватили свою камеру. Займитесь делом. Начните с крупных животных и убедитесь, что вы сделали достаточно снимков каждого, чтобы четко показать голову, шею, положение ног, рисунок чешуи и хвост — если таковой имеется. Снимайте также мелкую рыбешку. Они не менее важны, чем большие.

Оле принялся усердно щелкать горы мяса. Остальная часть отряда карабкалась по тем из монстров, чья роговая броня все еще обеспечивала надежную опору, тщательно избегая манящих склонов колоссальных трехсотфуговых ящеров. Наступить на эти гладкие, раздутые тела означало окунуться по шею в гниль.

Большая часть плоти уже исчезла со многих отвратительных черепов, оставив лишь неровные участки почерневшей кожи над арсеналами громадных как кинжалы зубов и вокруг огромных стекловидных масс тусклого желе в глазницах.

Пока люди переходили от чудовища к чудовищу на этом пляже-кладбище, выражение лица Лейна постепенно менялось. Благоговейное изумления уступило место озадаченному недоверию. Его теория на глазах обретала форму. Но все это было настолько странно, что он усомнился в очевидных материальных доказательствах. Одно дело было вообразить, другое — воочию увидеть. Что, спрашивал он себя, скрывалось за этой завесой, которую лишь немного приоткрыли его собственные рассуждения и мысли Дрейка? Догадались ли они обо всей правде, или в конце их нехоженого пути в неизвестность их ждала невообразимая катастрофа? При виде этого первого и частичного подтверждения их гипотезы его вера в себя пошатнулась. Впервые он надеялся, что разум ввел его в заблуждение.

Подойдя к одной огромной голове, он заглянул в зияющую полость рта и начал считать зубы. Их количество либо подтвердило бы, либо опровергло их с Дрейком теорию. Надеясь на ошибку, он вторично пересчитал зубы. Нет, никакой ошибки не было.

— Так я и думал, — сказал он, вытирая пот со лба. — Все это неправильно.

— Разве такое уродливое животное, как это, может быть правильным? — спросил Андерсон.

— В природе — всегда. По крайней мере, судя по ископаемым останкам, они неизменно соответствуют своему типу. Что бы вы сказали о человеке с сорока восемью зубами вместо обычных тридцати двух?

— Как практичный моряк, — сказал капитан, — я бы посоветовал ему сходить к дантисту и удалить лишние зубы. Это избавило бы его от сильной зубной боли в открытом море.

— С этим парнем ничего не получилось бы. Потребовался бы отбойный молоток, чтобы извлечь у него восемь лишних коренных зубов.

— Возможно, — с надеждой в голосе предположил Дрейк, — этот зверь — урод, каприз природы. Осмотрите другого. Вокруг их полно валяется.

— Да, но я не вижу ни одного представителя того же вида. Это еще один любопытный момент. Насколько я могу судить, во всем этом рагу имеется не более дюжины экземпляров каждого вида.

— А разве вон тот не такого же сорта? — спросила Эдит, указывая на более крупное животное, напоминавшее монстра с лишними зубами.

Доктор оглядел зверя, застывшего в предсмертной агонии.

— Думаю, ты права, — сказал он. — Нужно посчитать его зубы.

Цифры сошлись. И у этого чудовища было на восемь коренных зубов больше, чем должна была отпустить ему природа.

— Это решает дело, — пробормотал доктор, усаживаясь на предательски податливый хвост умершей рептилии.

— О, посмотри, ты весь испачкался! — воскликнула Эдит. — Встань. Ты не можешь вернуться на корабль, пока не сожжешь свою одежду.

— Одежда не имеет значения в таком кризисе. Наука прогнила до самого фундамента.

— Это не причина сидеть в подвале, — парировала Эдит. Ее маска сдвинулась, что естественным образом объясняло некоторую суровость девушки.

— Если это наука, — заметил Дрейк, — то я согласен. Здесь гниль от подвала до чердака.

— Не валяйте дурака. Я полагаю, что вы о многом уже догадались, а значит, должны быть в состоянии оценить, что все это может означать. Дело серьезное. Держу пари, ни одно из этих созданий не является тем, чем ему следует быть. На первый взгляд, каждое похоже на свой предполагаемый тип. Но когда вы присмотритесь к ним внимательнее и начнете применять научные методы, вы обнаружите, что все они представляют собой либо деформации, либо новые виды. В целом, выглядит так, словно природа практиковалась, забыв основы своего искусства.

— Однако ваша теория, — сказал Дрейк, — состоит не в этом, не так ли?

— Нет, — признался доктор. — Но если отбросить все теории в сторону, факты могут либо подтвердить, либо опровергнуть мое утверждение о том, что эти животные не такие, какими их должна была создать природа. Проведем решающий тест. Видите вон ту синюю скотину, похожую на пузатого крокодила? Нет, не ту, что с трехфутовым шипастым гребнем на спине, а другую, у которой под челюстью свисают красные мешки. Хорошо. Согласно всему, что мы знаем об анатомии ископаемых организмов, это животное было сравнительно безвредным. Его единственным оружием являлись зубы и когти. Я не знаю, что означают эти непристойно раздутые мешки — мы не встречали таких в найденных до сих пор ископаемых останках. Я также не могу сказать, является ли красный их естественным цветом или результатом более быстрого разложения после того, как с них стекла вся нефть. На этом мы заканчиваем предположительную идентификацию.

Исходя из формы головы и морды этого зверя, — продолжал Лейн, — я подозреваю, что при жизни он был ядовитым. Настоящее животное, то, что мы встречали в слоях окаменелостей, было безобидным, как ручной червяк. Пойдем и проверим. Если над злобными клыками этого зверя находятся ядовитые железы, вопрос будет решен в пользу какой-то рептилии, совершенно неизвестной науке.

Доктор