– Глубоко копнул, – согласился с ней Стае и шагнул следом.

– Видна широта мысли, – небрежно заметила Ирина и села на диван.

– У автора безграничная фантазия, – добавил брат и присел к сестре.

– М-да, – сказал профессор после внимательного изучения белого прямоугольника в золоченой раме и остался стоять возле картины.

– Совершенно с вами, профессор, согласен, – подтвердил Костик.

– Ничего не поняла, – встряла Машка, поправляя белый передник. – И что это значит?

– Погружение в мироздание, милочка, – фыркнула Анестезия. – Не всем смертным понятное.

– Нет, – Туровский прошелся мимо картины, – что-то в этом есть.

В Алле заговорило чувство протеста, свойственное ее противоречивой натуре. Она громко сказала с порога гостиной:

– Ничего не вижу, кроме хорошей рамы.

Все поглядели на Звонареву.

– Ну да, – скривилась Анестезия, – не всем дано понять истинный художественный замысел.

– Аллочка! – обрадовался ее появлению профессор, видимо, его все-таки мучила совесть. – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, спасибо, дядя, – ответила Алла и присела на диван рядом с Владимиром. – Я отлично выспалась…

– Говорят, Аллочке сегодня ночью вновь что– то привиделось, – улыбнулась Ирина.

Звонарева вздрогнула от нежного голоса, не свойственного тетке, и решила, что та собирается сказать в ее адрес пакость.

– Я знаю, что все неприятности с тобой, дорогая, происходят из-за нехватки свежего воздуха. Ты слишком много времени проводишь дома. Алла, тебе нужно развеяться.

– Ага, проветрить мозги, – прошипела Анестезия, толкая Стаса к картине. – Константин, помогите Стасу вернуть картину в комнату.

– Неужели вы лишите нас удовольствия смотреть на нее? – интеллигентно поинтересовался студент, но под тяжелым взглядом учителя тут же схватился за полотно и поволок наверх.

Алла была не прочь прогуляться. Но в саду скучно, торчать часы напролет с книгой не просто скучно, а грустно. Поехать в город она тоже не могла. На развлечения у нее не было средств, подруги разъехались кто куда, дома нечего делать, к тому же там пустой холодильник, а здесь хоть изредка кормят.

– Влад, – обратилась Ирина к брату, – отвези Аллу в вегетарианский ресторан. Она осталась без завтрака.

Звонарева обомлела от такой милости и замерла в ожидании возмущения со стороны Ображенского. Но тот хмыкнул и пожал плечами.

– Если только сделать один загрузочный день, – сказал профессор, – но после него продолжить эксперимент.

– Думаю, дорогой, – произнесла Ирина Аркадьевна, – ты преувеличиваешь вегетарианство своих подопечных мартышек. Некоторые виды обезьян, насколько я знаю, не просто едят мясо, они едят друг друга.

– Это не те обезьяны, дорогая, – всполошился профессор, – я к ним никакого отношения не имею!

– Разумеется, дорогой, ты же гомо сапиенс, – процедила Ирина.

Алла ничего не поняла ни в картине Размалевича, ни в этом разговоре.

– Конечно, – Владимир показался Аллочке радостным и довольным, – мы сейчас же поедем! Согласны, Алла?

Алла кивнула. Еще бы она не согласилась поехать с Владимиром в ресторан! Даже лучше, что вегетарианский, Алла не накинется на еду с бешеным азартом. Она улыбнулась Воеводину и окинула взглядом остальных. Что, съели?!

Профессор, ничего не говоря, направился в кабинет.

Анестезия нервно передернулась, словно сама хотела поехать с Воеводиным в вегетарианский ресторан.

Машка презрительно фыркнула, всем своим видом давая понять Алле, чтобы та не особенно радовалась. Мало ли что.

Туровский… Алла заметила, как он помрачнел. Это доставило ей массу удовольствия. Наверняка собирался устроить еще один допрос с пристрастием! Пусть увидит, что Звонарева интересна мужчинам не только в качестве свидетельницы.

– Я сейчас! – Аллочка вскочила и побежала переодеваться.

Ветер весело играл ее рыжими кудрями и легкой яркой косынкой, повязанной на шею, когда спортивный автомобиль с открытым верхом под управлением Воеводина несся по трассе с предельной скоростью. Алла сидела смирно, боялась пошевелиться и спугнуть состояние блаженства, в которое она погрузилась, сев рядом с Владимиром. Он ей улыбался широко и открыто, изредка отрываясь от серого асфальта дороги.

– Аллочка, да вы просто красавица! – заметил Воеводин. – Не понимаю, почему вы сидите дома?

– Я не сижу дома, – кокетливо ответила она, – а еду с вами.

– И знаете, – Воеводин многозначительно пронзил ее бездонным карим взглядом, – я рад этому.

– Я тоже, – пролепетала Алла, – рада.

А что она могла сказать?! Алла всегда считала, что первым должен говорить мужчина. О том, как она ему нравится, как он потерял от нее голову…

Воеводин ничего такого не говорил, но Алла надеялась, что все это он еще скажет. Как жаль, что сейчас полдень, а не романтическая ночь с полнолунием! Как жаль, что Алла не в обтягивающем черном вечернем платье, а в голубых джинсах и розовом, с намеком на гламур, топе. Топ вполне соответствует моменту, но джинсы… Ничего другого у нее нет, и она не товарищ Бендер, чтобы мечтать о белых брюках. Но белые брючки ей бы сегодня не помешали.

– Приехали, леди! – торжественно провозгласил Владимир, резко разворачивая и останавливая автомобиль возле небольшого, приятного на вид заведения, расположившегося неподалеку от трассы, на опушке леса.

Алла удивилась, она предполагала, что они поедут в город.

С другой стороны, какая разница, где сидеть с таким мужчиной!

Владимир выскочил из машины, обежал ее, помог выбраться Алле.

«Настоящий джентльмен», – подумала та и гордо шагнула с ним в зал.

Как ни странно, их ждали. Статный молодец в русском национальном костюме проводил Воеводина и Аллу к заказанному столику, накрытому расписной скатертью. Алла отметила, что заказывать столик заранее не было никакой надобности, половина зала пустовала. Усаживаясь на резной деревянный табурет с помощью вездесущего Воеводина, Алла зацепила взглядом соседний столик, за которым расположились двое богатырей. Ей показалось – именно богатырей, на фоне этой обстановки псевдорусской народной избы. Таковая включала в себя деревянную мебель, полотняные расшитые рушники и залихватских молодцев в белых, как у Машки Сурковой, передниках. Посредине просторной избы возвышался открытый очаг для жарки кабанов. Алла видела такой в охотничьем ресторане, куда как-то случайно попала с приятельницей. Значит, здесь кормят мясом. Реалистичнее было бы увидеть вместо очага русскую печку, раз уж хозяева решили придерживаться национальной традиции.

– Днем здесь модные вегетарианские блюда, – разочаровал ее Владимир.