— Да. Она позвонила мне пару часов назад и сказала, что сейчас направляется туда.

— Хорошо, хорошо. Ты сказала ей, чтобы она позвонила тебе, когда доберется туда?

— Она обещала позвонить. — Я сворачиваю на свою улицу. — Что происходит, пап? Ты сходишь с ума из-за того, что не хочешь оставлять меня одну, а потом отправляешь домой Хаванну. Что это дает?

— Ты не будешь не одна.

— Я… что?

— Я принял меры.

— Пап, я не хочу, ни одного из твоих … как хочешь, называй парней, которые путешествуют с тобой.

— Только не они.

— Тогда кто же? — Спрашиваю я, въезжая на подъездную дорожку. Как только я это делаю, черный грузовик подъезжает ко мне сзади, блокируя въезд моей машине.

Водитель выпрыгивает и направляется прямо к моей двери.

— О, черт возьми, нет, — шепчу я в шоке.

— Оукли…

— Ты сейчас шутишь? Ни за что, черт возьми!

— Милая…

Я заглушаю машину и выскакиваю, сбрасывая вызов.

— Ни за что! — Кричу я, подходя к нему.

Он игнорирует меня и вырывает ключи у меня из рук. Он хватает меня за запястье и тащит к двери.

— Алек! — Кричу я, борясь с его хваткой. — Какого черта он…

— Заткнись, Оукли, и шевели своими чертовыми ногами.

Я рычу, позволяя ему открыть дверь и затолкать меня внутрь. Он следует за мной, запирая за собой засов, и прежде чем я успеваю закричать, он убегает, быстро исследуя каждую комнату в доме.

— Что, черт возьми, ты ищешь? Держись подальше от моей комнаты!

Он выходит с сердитым взглядом.

— Ты забыла заправить постель после своего маленького сеанса траха.

— Уууу. Ладно. — Я подпрыгиваю к нему. — Говори, Алек. Сейчас же.

Он обходит меня и тянется к моему холодильнику за водой.

— Твой отец попросил меня остаться с тобой, пока он не вернется домой.

— Что?

— Ага.

— Мой папа ненавидит тебя. Он бы не стал…

Алек начинает смеяться от души, и я замираю на полуслове, уставившись на урода передо мной. Я не думаю, что я когда-либо видела, как он смеется.

— О, Оукли. Ты действительно так слепа, как кажешься, не так ли?

Когда я скрещиваю руки на груди, его ухмылка становится шире.

— Да, это так, — продолжает он. — Это должно быть интересно.

— Ты не останешься здесь.

— Чушь собачья.

— Я могу попросить Роуэна прийти. Ты мне здесь не нужен.

Алек швыряет свою бутылку с водой, попадая мне в лицо.

— Нет, ты не станешь просить. Приведи его сюда, пока я здесь, и я сделаю тебе еще хуже, Оукли. Я собираюсь открыть тебе глаза, детка.

— Пошел ты.

— Если тебе повезет. — С этими словами он стремительно уходит, хлопнув за собой дверью в комнату для гостей.

И вот я стою одна на своей кухне, и у меня больше вопросов, чем я могу даже начать обдумывать. Проходит час, прежде чем Алек снова появляется, прижимая телефон к уху.

— Да. Я убедился. Не волнуйся, у меня все под контролем. — Его глаза поднимаются к моим. — Возможно, мне придется отговаривать твою дочь, но я могу быть убедительным. — Он смеется над тем, что сказал мой предательский отец, и засовывает свой телефон в карман.

— С каких это пор ты разговариваешь с моим отцом?

— С тех пор как всегда.

Я ерзаю на диване.

— Это чушь собачья. Ты ему даже никогда не нравился.

— Мне нравится, что ты видишь только то, что хочешь. Это то, что ты выбрала, потому что твоя мама ушла?

Я ахаю, а он смотрит.

Я жду извинений, которых так и не последовало.

Глава 8

Оукли

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, Алек остается с тобой?

— Именно то, что я сказала.

— Нет. Нет, нет, нет… — шепчет он себе под нос. Я представляю, как он расхаживает взад-вперед. — Оукли, останься со мной.

— Я… не могу. Мой отец безумно непреклонен в этом, я должна оставаться здесь.

— Ты блять взрослый человек, Оукли. Ты не обязана слушать своего отца. Приезжай ко мне. Останься у меня. Пожалуйста.

— Может быть, если бы ты все еще жил по соседству со своей мамой, но сейчас ты на другом конце города. Я не могу.

— Не можешь или не хочешь?

Мои брови хмурятся.

— Не могу. С тех пор как несколько месяцев назад к нам вломились, когда мы ездили в отпуск, мой отец следил за тем, чтобы кто-нибудь был всегда дома.

— Они даже ничего не взяли. Это всего лишь оправдание.

Я поджимаю губы в сторону и сажусь на своей кровати.

— Роуэн… В чем здесь проблема? Ты ведешь себя как осел.

— Я не хочу, чтобы он был там с тобой наедине.

— Если я не буду в безопасности с ним…

— Нет … Я… — Он стонет. — Мне очень жаль. Я не хочу тебя пугать. Он бы никогда… Он вздыхает. — Ты в безопасности, Оук.

Я расслабляюсь в своем одеяле.

— Я хочу приехать.

— Я не знаю, хорошая ли это идея.

— Я приеду.

Я смеюсь.

— Я могу заказать крылья, если ты хочешь захватить их по дороге?

— Позвонить сейчас?

— Да.

Я вешаю трубку и сразу же делаю заказ, прежде чем не торопясь переодеться из рабочей одежды в теплую пижаму. Затем я направляюсь в гостиную, чтобы найти, что-нибудь посмотреть. Алек выходит из комнаты, которую он занял, в ту секунду, когда слышит мои шаги.

— Что ты делаешь?

— Готовлюсь что-то посмотреть.

Он хмурится.

— Ты не устала? Сейчас девять.

— Сколько тебе, шестьдесят? Девять не поздно.

— Это для тех, кто работает до шести утра и уходит только после семи.

— Я в порядке.

Я начинаю теребить подушки на диване, и чем больше я это делаю, тем растёт моё напряжение. Я чувствую, как его глаза сузились с каждой секундой, и я практически слышу вопросы, проносящиеся в его голове. Ему интересно, какого черта я задумала. Обычно у меня чертовски непроницаемое лицо, но не там, где дело касается Алека. Он выводит все из равновесия. Ему не нужно долго размышлять, потому что входная дверь начинает покачиваться, звук ключей с другой стороны. Мои глаза устремляются на Алека, который смотрит на меня убийственным взглядом.

— У него есть ключ.

Я просто пожимаю плечами, а затем дверь открывается. Роуэн входит в гостиную, не останавливаясь и не замечая Алека, он подходит прямо ко мне и медленно целует меня в щеку, его рука обвивается вокруг моей спины. Я сильно краснею, но не уверена, то ли это из-за собственнической натуры, с которой Роуэн прикасается ко мне, то ли из-за эффекта кипящего взгляда, устремленного на меня за его спиной. Когда Роуэн отступает, он смотрит на меня сверху вниз.

— Давай. Твоя кровать удобнее.

Я слышу насмешку позади него и замечаю, как при этом звуке в глазах Роуэна появляется жесткость. Роуэн понятия не имеет, на что похожа моя