Однажды, высадившись на берег, моряки сделали совершенно неожиданную находку: деревянный обломок носа какого-то погибшего корабля с вырезанным на нем изображением коня. Откуда взялся этот странный предмет? Ведь никто из местных жителей не строит подобных кораблей и не плавает на них! Расспрашивая туземцев, Евдокс узнал, что однажды возле этих берегов потерпело крушение большое судно с незнакомыми людьми. Но более всего грека поразило то, что, по словам аборигенов, это судно пришло… с запада!

Неужели «Ливию» (Африку) можно обойти с запада? Эта мысль не давала Евдоксу покоя вплоть до возвращения к родным берегам. В Египте его встретили, как и в прошлый раз, неприветливо: обобрав путешественника до нитки, царские слуги отправили его восвояси. Евдокс, прихватив с собой найденный на далеком африканском берегу обломок корабельного носа, отправился в гавань. Здесь, переходя от лавки к лавке и от таверны к таверне и расспрашивая купцов и моряков, он наконец смог установить принадлежность находки: опытные люди опознали в ней фрагмент гадитанского корабля. Только жители Гадеса украшают свои суда подобными деревянными конями. Богатые гадитанские купцы снаряжают большие корабли, бедные же посылают маленькие суда, которые так и называются – «конями», по изображению на носах кораблей. На таких «конях» гадитанцы ходят на рыбную ловлю у берегов Западной Африки вплоть до реки Ликс.

Гадес (ныне Кадис) – древняя финикийская колония на юго-западном, атлантическом побережье Испании, основанная в незапамятные времена. Как, каким образом моряки из Гадеса могли оказаться на восточном берегу Африки? Одним-единственным путем: обогнув континент с запада. Ведь рассказывали же туземцы, что загадочный корабль пришел с запада…

Собрав пожитки, Евдокс сел на первое же попутное судно и отправился на запад Средиземноморья. Его путь лежал через Дикеархию и Массалию в Гадес. Добравшись до желанной цели, он рассказал гадитанским купцам о своей находке, из которой следовал неоспоримый вывод: Африку можно обогнуть по морю! А если от побережья Эфиопии взять курс на восток, то можно дойти и до сказочно богатой Индии, куда он, Евдокс, дважды самолично водил корабли египетского царя… Трудно избавиться от ощущения, что именно из этих рассказов много лет спустя родилась уверенность в том, что Индию можно попасть, обогнув Африканский континент. Во всяком случае, в эпоху Великих географических открытий португальские моряки будут упорно стремиться сделать именно это!

Но этих событий придется ждать еще полторы тысячи лет. А пока Евдокс, получивший полную поддержку гадитанцев, снаряжает большой корабль, готовясь пройти морским путем вдоль побережья «Ливии». Вместе с ним в море должны были выйти и две большие лодки, «похожие на пиратские». Экспедиция затевалась многолюдная: помимо экипажей кораблей, в ее состав входили разного рода ремесленники, врачи и даже музыканты. Возможно, речь даже шла о предстоящей колонизации новооткрытых земель. Несомненно, что конечной целью экспедиции должна была стать Индия – рассказывая об отплытии, Посидоний неожиданно обмолвился: по его словам, Евдокс «поплыл в открытое Индийское море, сопровождаемый попутным ветром». Но из Гадеса при всем желании нельзя сразу попасть в «Индийское море» – только в Атлантический океан или, на худой конец, в море Средиземное. Так что «Индийское море», по-видимому, являлось лишь отдаленной целью Евдокса…

Корабль и лодки шли вдоль побережья «Ливии» до тех пор, пока экипажи и пассажиры не выбились из сил. Все чувствовали себя крайне утомленными, и Евдокс распорядился причалить к берегу, чтобы люди после долгого плавания смогли наконец отдохнуть и почувствовать твердую землю под ногами. Однако при подходе к берегу корабль сел на мель. Впрочем, катастрофы не произошло, берег был близко, и морякам удалось сперва перегрузить с него все запасы и товары, а затем и разобрать корпус на бревна и доски. Из них путешественники построили другое судно – «почти равное по силе пятидесятивесельному кораблю» (корабли подобного рода использовались карфагенянами для дальних плаваний). На этом судне Евдокс и его спутники снова вышли в море.

После долгих дней плавания Евдокс встретил где-то на побережье «Ливии» людей, говоривших на знакомом ему наречии: словарик именно этого языка он наскоро составил во время своего давнего путешествия к берегам Восточной Африки! Как оказалось, «живущие здесь люди принадлежат к одному племени с эфиопами».

Далее Посидоний (рассказ которого приводит Страбон) произносит совсем удивительную фразу: «Окончивши путь в Индию, он возвратился домой». Неужели от берегов «страны эфиопов» Евдокс прямехонько отправился в Индию? И достиг ее? И благополучно вернулся домой, на Пиренейский полуостров? И сделал это за 1700 лет до Васко да Гамы?

Не верится. Но как тогда можно толковать слова Посидония? То, что «страна эфиопов» – не Индия, Евдокс прекрасно знал. Следовательно, не здесь окончился его путь. И не отсюда он возвращался домой…

«На обратном пути он увидел остров, пустынный, хорошо снабженный водой, покрытый деревьями, и заметил его положение» (речь идет о Мадагаскаре?). Благополучно достигнув северо-западного побережья Африки, Евдокс продал свои корабли и отправился ко двору местного царька Бага. Он предложил африканцам предпринять морскую экспедицию, однако придворные отговорили царя от этой затеи. Тогда Евдокс бежал в римские владения, а оттуда вновь перебрался в Иберию. Здесь он построил два больших корабля, взял на борт земледельческие орудия, семена и плотников и опять вышел в море, по уже знакомому маршруту. В случае задержки в пути он намеревался высадиться на открытом им острове (Мадагаскаре?), посеять семена, собрать урожай, а на следующий год отплыть отсюда к берегам Индии…

Греческий географ и историк Страбон

«До этого момента известна мне история Евдокса, – заключает Посидоний, – что случилось с ним после, то, вероятно, знают жители Гадеса и Иберии». О человеке, который «проделал путь из Испании в Эфиопию», действительно упоминает ряд античных авторов. «Не следует отвергать теоретическую возможность того, что после экспедиции фараона Нехо еще одно средиземноморское судно дошло до мыса Доброй Надежды и обогнуло Африку, – считает Р. Хенниг. – Однако никаких достоверных доказательств того, что нечто подобное действительно было, совершенно не сохранилось».

Вскоре после 100 г. н. э. римлянин Юлий Матерн, которого историки отождествляют с наместником Нумидии, известным по другим источникам, предпринял смелую экспедицию в Юго-Западную Сахару. В результате похода, продолжавшегося четыре с половиной месяца, римляне прошли через всю область пустынь и добрались до страны под названием Агисимба – вытянутой в длину, гористой и кишащей дикими зверями…

Вопрос о местоположении Агисимбы до сих пор остается предметом споров. Свидетельство Птолемея (II в.) о том, что там во множестве обитали носороги, указывает на область, богатую реками и водоемами; по его же словам, жителями Агасимбы были «эфиопы», то есть чернокожие. Много столетий спустя французский ученый Вивьен де Сен-Мартен пытался отождествить Агисимбу с сахарским оазисом Асбен, но там едва ли могли водиться носороги. Страна, изобилующая водой и населенная неграми, должна была находиться лишь к югу от великой пустыни. Некоторые исследователи даже отождествляли ее с Зимбабве!