Матрена кивнула.

— На главную роль взяли самую худенькую и маленькую в классе. Угадай кого?

— Неужто тебя?! — всплеснула руками Матрена.

— Угадала или наколдовала?! — засмеялась Ника. — Послушай, я тебе свою роль почитаю! — На берегу Невы… — начала она.

Целительница с интересом смотрела на вдруг посерьезневшую Нику. В этот момент она была там, в умирающем от голода Ленинграде, рядом с таким же хрупким подростком, как и сама. Рядом с Таней, которая писала сведенными от холода исхудалыми пальцами свой страшный дневник.

Матрена живо представляла, как после постановки Ника задумчиво брела по школьному коридору, все еще под впечатлением от пережитого, когда услышала брошенное в спину: «Ты зачем ела собак?!»

Ника обернулась и увидела хохочущего предводителя шайки старшеклассников.

— Каких собак? — опешила она.

— Ну как же. Все умерли, а ты осталась, значит, ты ела кошаков да барбосов!

— О чем говорить с дебилами? — она покрутила пальцем у виска.

— Ты, наверное, их жарила перед тем, как есть? — раздался новый взрыв хохота. — Так и быть, мы тебе добудем шашлычок из собачины!

— Ну ты, шеф, уморил! — вытирал слезы рыжий толстяк. — У меня аж слюнки потекли!

— А тебе все бы жрать! — пихнул его кулаком в живот «шеф».

На следующий день на большой перемене Ника вместе с подругами вышла понежиться в лучах весеннего солнышка. Девочки прогуливались среди начинающих цвести деревьев.

— У нашей математички скоро опять начнется аллергия. Прямо перед экзаменом. Вот будет лютовать! — предположил кто-то.

— Зато будет легче списывать. Она сквозь свои опухшие зенки ничего не заметит.

Их разговор прервала группа старшеклассников, преградившая путь.

— Эй! Бухенвальдский крепыш! Мы тут тебе, как обещали, поесть привели! — крикнул Нике главарь.

За его спиной дружки кормили бездомного пса. Это был общий любимец, который всегда прибегал к школе во время второго завтрака и никогда голодным не оставался. Вот и сейчас он тянул морду к недоеденному бутерброду в руках рыжего толстяка. Тот торопливо жевал, в надежде откусить еще.

— Не жмоться, жиртрест! — толкнул его «шеф» и обернулся к Нике. — Ты ведь жареное любишь, правильно? — он достал зажигалку и поймал весело вертящийся хвост псины.

Ника почувствовала, как необычайной силы ярость забурлила глубоко в груди и на какой-то момент сковала все тело. Жалобный визг и запах паленой шерсти вывел ее из оцепенения. Пес пулей кинулся прочь, а живодер со своими дружками давились от хохота.

— Тебе, безмозглому откормышу, самому надо задницу подпалить! — перекрывая смех подростков, прокричала она.

В ее голосе было столько угрозы и ненависти, что веселье тут же прекратилось. Взбешенная Ника была готова вцепиться в наглую рожу главаря и уже сделала шаг вперед, как раздался звонок. Напуганная шайка быстро ретировалась, как будто важнее следующего урока ничего не было.

Подруги вернулись в класс с мыслями о предстоящем диктанте, и лишь защитницу животных ничто не тревожило. Во всем ее теле появилась та самая легкость из далекого санаторного детства.

— Я долго не могла собраться, — закончила свой рассказ Ника. — Толька к середине урока я начала впопыхах списывать у соседки пропущенные предложения. Но за диктант полу чила четверк у.

После уроков Ника не осталась болтать с девчонками и строить глазки старшеклассникам. Она брела домой, прислушиваясь к ощущению небывалой легкости внутри.

— Кто последний — тот дурак! — мимо наперегонки неслась компания живодера.

Обогнав Нику, они скрылись в направлении новой многоэтажки.

Дураком оказался рыжий толстяк, чьим бутербродом сегодня приманили пса. Он последним ввалился в полутемный подъезд. Здесь было прохладно. Пахло свежими бетонными блоками. Поджигатель собачьих хвостов первым спустился в подвал. За ним последовали его верные подпевалы. Потянуло холодом, и подростки поспешили в давно облюбованную секцию, через которую проходила труба с горячей водой. Знакомый закуток встретил их уютным теплом и едва уловимым запахом клея «Момент». На полу там и сям валялись использованные полиэтиленовые пакеты с остатками засохшего клея. Как стая воробьев, подростки уселись на трубу и с замиранием сердца приготовились к вдыханию токсичных паров. Их главарь достал тюбик и занял самое теплое место на стыке труб, где изоляции почти не было. Он с наслаждением ощутил разливающееся по всему телу тепло. Растягивая удовольствие, он выдавил клей в прозрачный пакет и, сунув тюбик соседу, принялся вдыхать испарения.

Спустя минуту он расслабленно откинулся назад. Оторвал ноги от пола и удобно прислонился к стене. Труба под ним мягко качнулась и привычно провисла. Установленные на скорую руку крепежи уже давно расшатались от незапланированной нагрузки и теперь с трудом удерживали лишний вес. Но погруженным в мечты подросткам было не до этого. Покачивающаяся под ними труба создавала ощущение божественной невесомости. На одурманенных лицах играла блаженная улыбка, и только губы вожака были плотно сжаты и нервно дрожали. В токсической полудреме он пытался приподняться, но лишь сильнее раскачивал трубу. Вконец одурманенный, он с ужасом наблюдал за тем, как гладкие бетонные стены дрожали, темнели и трескались, словно чернозем во время засухи. Воздух наполнился черной пылью, которая тут же поглотила тусклый свет подвальной лампочки. Прячась от ужасного видения, он глубоко зарылся лицом в полиэтиленовый пакет. Пыль заколыхалась и осела гарью тускло мерцающего факела, открыв стены средневекового каземата.

B дальнем углу пылал кузнечный горн и отбрасывал зловещую тень на низкий сводчатый потолок. Лицу было невыносимо жарко. Округлые щеки юного подмастерья палача лоснились. Он неотрывно смотрел, как в ярком пламени светится раскаленный металлический прут. Подмастерье с нетерпением ждал, когда ему, наконец, прикажут достать из огня его любимое орудие пыток. Он уже представлял, как белая кожа прикованного к стене поваренка будет превращаться в кровавые волдыри. Сквозь гул горна он прислушивался к допросу этого зазнайки.

«А нечего было хвастаться: „У меня кольцо с живым пауком, у меня кольцо с живым пауком!“ — злорадствовал подмастерье. — Дал бы мне поносить, я бы на тебя не донес!»

— Последний раз спрашиваю, где взял! — правитель Восточной Померании сунул янтарное кольцо под нос подростку.

— Говорю же, нашел в лесу!

— Ну, как знаешь! — герцог повернулся к палачу. — Начинай!

Тот протянул руку ученику:

— Давай прут!

Подмастерье с готовностью вытащил из огня раскаленное железо. Но насладиться запахом паленой плоти ему не довелось.