— Ух, извините! Анни все утро хныкала. Видите ли, когда ей было десять лет, она променяла клуб верховой езды на балетную секцию и теперь жалеет об этом. Правда, скоро они с Кейном поедут к друзьям в Вангароа, поэтому она будет счастлива.

Всю дорогу Рори развлекал Эмму светской беседой. В Парагае он купил журнал для автолюбителей, отправил по почте два письма, из чего Эмма сделала вывод, что у него и не было никаких дел в городке и он просто выбрал этот предлог, чтобы выманить ее на прогулку. Это скорее развеселило ее, чем польстило.

После небольшой прогулки они зашли в кафе, где Эмма уже была, когда пригоняла машину в ремонтную мастерскую. Они пили кофе и болтали под журчание фонтана, окаймленного анютиными глазками.

Когда они оказались на главной улице, Эмма сказала:

— Я собираюсь забрать машину миссис Ферт, поэтому вы можете высадить меня у ремонтной мастерской или здесь, и я смогу пройтись пешком.

У Рори вытянулось лицо.

— Нет, я высажу вас у мастерской.

Забрав машину, Эмма всю дорогу домой ехали на ней впереди Рори. Подъезжая к своим воротам, Эмма заметила на дороге автомобиль Кейна.

И Эмма, и Рори одновременно вышли из машин, хлопнув дверцами.

Как Эмма и предполагала, Кейн был разгневан. По его лицу ничего нельзя было прочесть — как будто он надел непроницаемую маску, — но в глазах горел опасный ледяной огонь.

Рори повернулся к Кейну, улыбка все еще играла на его губах, когда он произнес:

— Это ты, братец!

— Извините, что нарушил вашу идиллию, — сказал Кейн ровным голосом. Его холодный взгляд уже не отрывался от лица Эммы. — Я только что узнал, что две собаки напали на стадо прошлым вечером: они растерзали трех ягнят и еще трое были ранены. К счастью, хозяин услышал шум и выбежал на улицу прежде, чем они успели загрызть остальных овец. Он не смог как следует разглядеть собак в темноте, но сказал, что одна из них была большой, а другая — маленькой.

В жизни Эммы было несколько потрясений. И среди них — смерть ее матери и еще тот день, когда отец привел Диану домой и сообщил, что они собираются пожениться. Но никогда она не испытывала такого ужаса, как сейчас.

Прежде чем она успела что-либо произнести вслух, Кейн взглянул на Рори:

— Я бы хотел поговорить с Эммой с глазу на глаз.

Рори вздрогнул. Он смотрел на своего брата взглядом завороженной ужасом змеи, столкнувшейся нос к носу с мангустом. Пятясь назад, он промямлил:

— Да, хорошо, увидимся позже, Эмма, — и юркнул в машину, дал задний ход и рванул вперед так, что гравий с шумом вырвался из-под колес.

Эмма глубоко втянула воздух.

— Где это произошло?

— Около четырех километров отсюда.

Накатила волна облегчения.

— Тогда это не могли быть Бейб и Лаки, Бейб с трудом пройдет и один километр, не говоря уж о четырех.

Его взгляд проник в нее, как дыхание ледяного ветра.

— Вы даже не представляете, как далеко она может уйти, — сказал Кейн голосом, который разорвал в клочки ее отговорку. — Миссис Ферт думает, что она тоже слишком стара, чтобы пройти пешком несколько сотен метров, но это не означает, что она действительно не сможет их преодолеть. И опыт вашей работы должен подсказывать, что вы знаете об этом.

Он был, конечно, прав, но Эмма запротестовала:

— У Бейб артрит! И вы были здесь вчера вечером, вы видели обеих собак! Ни на одной из них не было ни малейшего следа крови.

— Чтобы вернуться сюда, им пришлось пересечь два устья реки, поэтому всю кровь могло смыть. Вы проверяли?

— Я вытирала их досуха; на полотенце, кроме грязи, ничего не было. — Сейчас она и не пыталась скрыть ярость в голосе, пряча под ней растущий страх и вину.

— Вы были невнимательны…

— Вам не следует напоминать мне! — оборвала его Эмма, и щеки ее вспыхнули. — Все, что я могу сказать, — это то, что такого больше не повторится!

— Да уж, проследите за этим, черт возьми!

Кейн повернулся и сел в свою машину. Какое-то время она смотрела, как он отъезжает и исчезает из виду, а потом забралась в машину миссис Ферт, въехала в ворота и загнала машину в гараж.

Дома она внимательно осмотрела обеих собак — ни одна их них не была похожа на убийцу овец.

— О, черт! — пробормотала Эмма с дрожью в голосе. — Что я наделала?

Ее небрежность, проявившаяся в том, что она забыла закрыть дверь, вылилась в разрешение собакам сеять смерть. Попробовав ее вкус, они снова и снова будут убивать.

Взглянув на Бейб, которая с блаженством растянулась, греясь в солнечном свете, струящемся в окно, Эмма с отчаянием проговорила:

— Не может быть, чтобы ты смогла тащиться несколько километров по горам и ручьям!

И все-таки обе собаки промокли насквозь, так как дождь шел весь вечер. Кейн прав. Она не могла поклясться, что это не были Бейб и Лаки, и должна заплатить фермеру за убитых овец.

Со слабой надеждой, что ее денежный баланс в банке выдержит столь обременительную сумму, Эмма набрала номер Кейна. Ответила его мать. Она вежливо справилась о благополучии Эммы, но голос звучал довольно холодно. Когда же Эмма попросила к телефону Кейна, он стал еще холодней.

Эмма разглядывала белые костяшки пальцев, пытаясь расслабиться.

— Да? — Голос его был глубоким, суровым и твердым.

— Кто этот фермер, чьи овцы были убиты?

— Зачем это вам?

Гнев зажегся в ней маленькими мрачными угольками.

— Я должна компенсировать ему потерю.

— В этом нет никакой нужды! Это еще не доказано; да он и не возьмет ваших денег.

— Пусть так, я хочу знать, кто он, — заявила Эмма, пытаясь сдержать свой гнев.

— Я сообщу вам позже, когда он остынет. — Последовала пауза. Затем Кейн добавил: — Просто проследите за тем, чтобы у собак больше не появлялось такой возможности.

Нельзя сказать, что Эмма отличалась взрывным характером, более того, она считала себя очень спокойной особой. Но в этот момент она почувствовала, что вот-вот сорвется.

— У них не будет больше такой возможности! — процедила она сквозь зубы. — Спасибо. До свидания.

С преувеличенной осторожностью Эмма опустила на рычаг телефонную трубку, с какой-то странной отрешенностью отметив, что ее рука дрожит при этом.

Кейн Тэлбот — это высокомерная, властная, своевольная обезьяна! Хотя у него были все основания злиться на ее беспечность, он не имел никакого права утаивать имя пострадавшего фермера. Это было делом ее и фермера, и Кейну Тэлботу нечего к ним соваться!