– Я знаю, что он мой сын.

– Но что скажет твоя будущая невеста? Она может захотеть, чтобы ваши общие дети…

– Моя будущая невеста, – резко перебил ее Алекос, – захочет, чтобы моим наследником стал Нико.

Иоланта в замешательстве уставилась на него.

– Почему?

– Потому что, – невозмутимо продолжил он, – моя будущая невеста, моя единственно возможная невеста – это ты.

На мгновение Иоланта подумала, что Алекос шутит. Иначе и быть не могло. Однако, видя стальной блеск в его глазах, сверливших ее взглядом, она поняла – нет, он не шутил.

– Ты не можешь говорить это серьезно, – прошептала она.

– Уверяю тебя, я совершенно серьезен.

– Но ведь я тебе даже не нравлюсь.

– Ради нашего сына мы оставим наши разногласия в стороне.

– Потому что ты так решил, – закончила Иоланта. – А у меня нет права голоса?

– Я полагаю, ты хочешь лучшего для Нико.

– Эмоциональный шантаж, – спокойно констатировала Иоланта. Точно так же поступали ее отец и Лукас, когда вынуждали ее вступить в брак, которого она не хотела. От мысли о еще одном союзе без любви, на этот раз с Алекосом, Иоланту замутило. – Конечно, я желаю ему самого лучшего, но я не вижу необходимости в том, чтобы выходить за тебя.

– А я вижу.

– Тогда мы, наверно, не договоримся.

Она посмотрела в его горящие глаза и вдруг ощутила волну жара, вспомнив о том, как этот человек прикасался к ней, как он двигался у нее внутри, и поняла: ее до сих пор тянет к нему. Только теперь ее страсть еще более несвоевременна. Еще более неуместна.

Проведя рукой по лбу, Иоланта встала с дивана и отошла от него в отчаянной надежде взять себя в руки.

– Тебе известно, что я только что похоронила своего мужа.

– Мы не станем нарушать приличий. Думаю, трехмесячной помолвки будет достаточно.

– Три месяца? Не слишком много, если учесть, что мой брак с Лукасом продлился десять лет.

– Я не могу ждать дольше.

– Алекос, ты не можешь так набрасываться на меня и ждать, что я мгновенно с восторгом приму твои планы. – Но внутренний голос уже нашептывал ей, что ради сына она должна быть готова на все. Конечно, должна.

– Не понимаю, о чем тут думать, – заявил Алекос. – Это идеальное решение.

– Ты так считаешь, но это не значит, что так считаю я. Может быть, я не желаю соглашаться на брак с малознакомым человеком через десять секунд после того, как он сделал мне самое неромантическое в мире предложение!

– Я и не имел в виду ничего романтического.

– Спасибо, я это поняла.

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Так ты хочешь романтики, любви?

– Нет, я бы так не сказала.

Десять лет холодного одиночества лишили ее способности надеяться на лучшее.

– Ты любила Каллоса? – спросил он небрежно, как будто на самом деле это не имело никакого значения. – Так что? – В его голосе слышалась настойчивость, и она поняла, что он не отстанет.

– Нет. – Поначалу Иоланта пыталась к нему привыкнуть, но ей потребовалось всего несколько дней, чтобы понять, что Лукас женился на ней, чтобы обеспечить себе будущее в компании ее отца, и только.

– Он знал, что Нико не его сын?

– Да. Я никогда не пыталась его обманывать. Он женился на мне, зная, что я жду ребенка от другого человека. – Уже за одно это Иоланта старалась уважать Лукаса, но за десять лет он сделал слишком мало, чтобы сохранить ее уважение, не говоря уже о привязанности.

– Значит, ты вышла за него, чтобы дать Нико отца. – Слова прозвучали горько, как обвинение.

– Да, и потому что так хотел мой отец. Алекос, после того, что я сделала, у меня не осталось выбора.

– Ты имеешь в виду – после того, что мы сделали.

– Да, – помолчав, ответила она. – Что мы сделали.

Алекос медленно кивнул. Иоланта обхватила себя руками, готовясь к каким-нибудь очередным немыслимым требованиям.

– А как твои успехи в искусстве? – вдруг спросил он, и она удивленно моргнула, совершенно сбитая с толку таким поворотом разговора.

– В искусстве?

– В ту ночь ты говорила, что из всех предметов тебе больше всего нравится искусство. Что тебе хочется добиться чего-то существенного.

– Странно, что ты помнишь, о чем я тогда говорила. Должно быть, я казалась тебе юной и глупой.

– Ты казалась полной надежд.

– Полагаю, такой я и была, но с тех пор поумнела.

Алекос окинул ее долгим взглядом.

– Я могу его увидеть? – тихо спросил он.

Это не было требование, не допускающее возражений, но тихая просьба, и она тронула Иоланту до глубины души.

– Он сейчас спит…

– Позволь мне просто взглянуть на него, – глухо, но настойчиво произнес Алекос. – Я не стану его будить. Потом мы можем обсудить, как лучше всего познакомить меня с ним. – Он бросил взгляд на Иоланту, и она увидела в его глазах не злость, а отчаяние.

– Да, ты можешь на него взглянуть. Я провожу тебя.

Она, молча, открыла двери гостиной и направилась вверх по лестнице. Алекос шел за ней. Иоланта очень остро ощущала его присутствие у себя за спиной и невольно вспоминала, какой желанной и обласканной она себя чувствовала в ту ночь. А после всего он заставил ее почувствовать себя грязью. Иоланта не могла этого забыть.

Повернув по коридору, они оказались у дверей спальни Нико. Иоланта взялась за ручку двери.

– Не надо его тревожить.

– Я просто хочу на него посмотреть.

– Понимаю, – сказала она и толкнула дверь в спальню.

Комнату заливал лунный свет, проникавший из окна и освещавший почти военный порядок, царивший в помещении. Иоланта смотрела, как Алекос вошел в комнату. Нико спал на боку, поджав ноги и подложив руку под щеку. Он выглядел невинным и беззащитным.

Алекос подошел ближе к сыну, и лунный луч высветил угловатые линии его лица. Казалось, он полностью погрузился в свои эмоции.

Когда он протянул к сыну руку, Иоланта затаила дыхание. Если Нико проснется… Алекос провел пальцами по щеке сына, и Нико, поморщившись и шумно вздохнув, перевернулся на другой бок. Алекос отступил в тень, и его взгляд, скользнув по комнате, вернулся к Иоланте. Он кивнул.

Она вышла из комнаты и, остановившись у двери, взялась за ручку, чтобы закрыть ее, когда вый дет Алекос. Он прошел мимо нее, коснувшись плечом ее груди, и вспышка желания заставила сердце Иоланты отчаянно забиться.