Следует учитывать и тот факт, что первоначально свои основные силы противник направил на перехват дороги Симферополь — Севастополь, оставив свободным маршрут Симферополь — Ялта — Севастополь, но как только Петров воспользовался этой ошибкой и провел свои войска, ошибка была тут же исправлена и далее, как в пословице, «кто не успел — опоздал».

К 3 ноября 1941 года южнобережная дорога на Севастополь была надежно оседлана противником. Путь на Севастополь был закрыт со всех направлений.

В первых числах ноября 1941 года лес оказался буквально наводнен отступающими красноармейцами, краснофлотцами, пограничниками.

Отношение командиров партизанских отрядов к кадровым военным тех первых дней было неоднозначным. С одной стороны, все понимали, что имеющийся у них запас продовольствия ограничен, и потому делиться им никто не хотел. Принимать или не принимать в отряд новых бойцов, каждый командир решал самостоятельно. Отдельные отряды, которые в результате дезертирства, отвратительной организации формирования испытывали острый дефицит в реальных бойцах, охотно принимали окруженцев в свои ряды, но при этом часто случалось так, что, прожив день-другой, гости забирали продовольствие и уходили на Севастополь, да еще прихватывали с собой часть партизан. Иные отряды, а таковых было большинство, не только отказывались принимать «чужаков», но силой забирали у них оружие.

Впрочем, весьма распространен был и своеобразный бартер. Так, в деревне Карасу-Баши остановилась на ночевку какая-то наша часть. Партизаны предложили им продукты, а взамен потребовали оружие и боеприпасы.

Как потом рассказывал сам командир отрада М.И. Чуб: «Наш отряд получил сто винтовок, пулемет, несколько автоматов. Мы создали хороший запас патронов и гранат»[70, с. 28].

Как писал И.К. Сметанин:«Вооружение и боеприпасы добывались партизанами на дорогах отступления 51-й армии, главным образом у дезертиров, а также вооружение пополнялось бойцами Красной Армии, пришедшими в партизанские отряды с трофейным оружием, в результате чего к 10–15 ноября 1941 г. все отряды вполне удовлетворительно были обеспечены вооружением и боеприпасами» [18, с. 62].

Колпаков Н.Е.: «12 военных, в основном средний комсостав, среди них несколько моряков. Они в боях отбились от своих частей, на Севастополь прорваться не смогли, искали партизан. Попали в Колайский отряд. В отряд их не приняли. Предложили сдать оружие и разойтись по деревням»[75, с. 14].

Более драматично описал эти дни сотрудник НКВД И.З. Харченко: «Отдельные командиры и комиссары отрядов это пополнение встретили отрицательно, не принимая их в отряды. Обезоружили целые группы военных и отправили их на все четыре стороны, мотивируя: «Мы не знаем, кто вы такие, у нас людей полный комплект, малые запасы продовольствия, а поэтому — уходите от нас, куда хотите. По существу вели «массово-разъяснительную работу» — сдаваться целыми группами в плен врагу…

Даже в декабре месяце 1941 г. связной 2-го района т. Горкавенко Георгий Павлович сообщил словесное приказание Мокроусова: всех шатающихся по лесу военных группами и в одиночку пристреливать».

Таких фактов букет, а не единичные случаи (могут подтвердить чекисты Холанский, Фельдман, Воронин и др.)» [18, с. 96].

А вот что писали Сталину командующий Северо-Кавказским фронтом маршал Буденный и член Военного совета адмирал Исаков.

«В лесу эти группы натолкнулись на враждебное отношение к ним со стороны партизанских руководителей. Оказывается, по линии партизанских отрядов было дано указание — пришедших в лес бойцов и командиров в отряды не принимать и разоружать их как дезертиров. Так погибло немало бойцов и командиров, которые не желали сдаваться в плен немцам и рассчитывали продолжить борьбу, находясь в лесах Крыма. Командир партизанского отряда 2-го района Губарев и военком Щтепа разоружили группу бойцов в 25 человек и вытолкнули их из отряда. В одном километре от отряда эта группа разоруженных бойцов была расстреляна румынами. 28 мая военный трибунал партизан, созданный по указанию Военного совета фронта, судил эту пару и приговорил ее к расстрелу.

Уже перед расстрелом Губарев и Штепа дали понять, что такое отношение к бойцам Красной Армии, приходящим в лес было продиктовано им главным руководством» [16, с. 9–20].

Сам же А.В. Мокроусов в приказе № 1, в пункте 15 требовал: «Используйте всевозможные пути для увеличения в отрядах оружия… При случае обнаружения дезертиров — оружие отбирайте, дезертиров передавайте следственным органам».

Бывший инструктор Сакского райкома партии Михаил Самойленко с группой бойцов вышел в расположение Бахчисарайского отряда. М.А. Македонский, который знал его еще до войны, охотно принял новичков. Впоследствии из рядового бойца М.Ф. Самойленко вырос до командира бригады. С группой бойцов — защитников Перекопа пришел бывший второй секретарь Бахчисарайского райкома Андрей Бережной. Примечательно, что несмотря на его высокую довоенную должность, в одном из документов военной поры о нем вспоминают как о хорошем партизанском разведчике, человеке, прекрасно знающем лесные тропы. Стоит ли этому удивляться, ведь он тоже уроженец этих мест. К сожалению, подобные люди были исключением.

Подавляющее число командиров, бойцов и краснофлотцев не имели в отрядах знакомых, но и уходить им уже было некуда. И тогда стихийно, практически вопреки воле А.В. Мокроусова, они стали собираться в так называемые красноармейские отряды, которые самовольно размещались по соседству с партизанами. Поскольку они были хорошо вооружены, многие из них уже дрались под Одессой, на Перекопе, то взять их на испуг уже было нельзя. По своей инициативе отдельные такие группы самостоятельно стали совершать нападения на оказавшиеся в их расположении немецкие подразделения. Лейтенант Ф.И. Федоренко еще недавно был уполномоченным особого отдела 530 с.п. 156-й стрелковой дивизии. По своей инициативе он возглавил группу красноармейцев из самых различных частей и привел их из Ялты в лес. Неподалеку от расположения группы он заметил колонну противника, в составе которой было три грузовых машины, множесто конных повозок, не менее роты гитлеровцев. С ним же всего тридцать пять человек, которых формально даже нельзя считать еще отрядом, но, что важно, уже в течение нескольких суток бойцы признавали нравственный авторитет человека, который стал их командиром и которому они беспрекословно подчинялись.

Нападение на колонну оказалось для противника полной неожиданностью. Так же внезапно Ф.И. Федоренко прекратил бой и вывел отряд на безопасное расстояние.

Когда, заслышав стрельбу, прибежали партизаны Евпаторийского отряда во главе с комиссаром района 3. Ф. Амелиным, то их взору предстала впечатляющая картина: сгоревшие автомобили, десятки трупов врагов. У красноармейцев всего один раненый.

Вот воспоминания командира 3-го Симферопольского отряда П.В. Макарова: «По узкой тропе на Чатыр-даг поднимается воинская часть. Вышли ей навстречу.

— Вы партизаны? — спросил нас командир.

— Да.