Дом, гараж и ворота во двор можно было запереть, и забор был слишком высоким, чтобы перелезть через него, разве что с помощью лестницы. Собаки будут в отдельных вольерах, а кошки — заперты в клетках.

Позади дома шла узкая тропинка, являвшаяся слабым звеном в моей системе безопасности. Однако изгородь была сделана из проволоки высотой восемь футов, тропинку обрамляли разросшиеся кусты ежевики, и я напомнила себе, что остается еще Клайв.

Он уже уехал, когда я пришла на работу утром, а днем Клайв позвонил и сообщил, что на ночь останется в Лондоне.

— Все в порядке? — торопливо спросил он.

— Да, — ответила я. А что мне еще оставалось? Но когда он положил трубку, я все еще слушала гудки и думала.

Я не могла обратиться к Николасу за помощью, потому что он сказал, что не работает и собирается отвезти в лондонский театр свою любимую тетю. Значит, эту проблему я должна решить сама. Я знала, что у меня не будет ни минуты покоя, если я оставлю гостиницу на ночь незащищенной. А это значит, я должна остаться здесь сама, но если тетя Анита узнает, что эти типы по-прежнему бесчинствуют, она не одобрит моего решения.

Мне оставалось лишь надеяться, что тетя Анита ничего не знает, и, когда я вернулась домой к ужину, моя уверенность в этом лишь возросла. К счастью, она была уже в курсе того, что один котенок, недавно родившийся в моей гостинице, очень слаб, и хотя я собиралась принести его домой, специально оставила его в клетке в качестве оправдания, почему не буду ночевать дома.

Тетя Анита забеспокоилась:

— Ты уверена, что все будет в порядке, дорогая?

Я могла на это только надеяться.

— А что такого? Салли всегда там ночевала, — напомнила я.

— Но это ее дом.

— Ну и что? Даже если бы Клайв был на месте, разве можно рассчитывать, что он станет поить котенка молоком каждые два часа? — Приведя этот аргумент, я быстро сбежала, чтобы тетя не принялась меня уговаривать принести котенка домой.

Я с грустью думала, что у котенка почти нет шансов, потому что мамаша отказалась от него и его приходилось кормить из ложки или из соски. Вернувшись в гостиницу, я тут же занялась кормлением, затем потеплее завернула котенка в одеяло и приступила к моему ночному бдению. Интересно, свет в доме и пристройке горит или выключен? В доме, конечно, выключен, решила я, полиция могла бы увидеть освещенные окна и разбудить меня. Я взяла спальный мешок Салли, прихватила пару подушек и расположилась на кровати в пристройке, время от времени отхлебывая из принесенной фляжки кофе и освещая фонарем спящего котенка.

Через два часа я опять покормила его и до этого момента совершенно не спала, напряженно вслушиваясь в тишину. Один раз я услышала, как кто-то пробовал открыть ворота. Я решила, что это дежурный полицейский, успокоилась и тут же услышала скрип гравия под тяжелыми, размеренными шагами, удалявшимися прочь. Я не собиралась засыпать и могла бы поклясться, что не сомкнула глаз, когда меня разбудил другой шум, источник которого я не могла определить, после чего воцарилась еще более жуткая тишина.

Я сонно подумала, что все-таки заснула, выбралась из спального мешка, нащупала фонарь и выбралась во двор. Хотя этот шум мог быть чем угодно, на улице стояла мертвая тишина, вольеры были заперты, лишь изредка доносилось сонное шевеление спящих собак. Но когда я обернулась на дом, мое сердце в ужасе забилось. Блуждающий свет фонаря отразился в ближайшем окне, и тут что-то, возможно стул, упало на пол, а окно превратилось в освещенный квадрат.

Опять полиция? Но я же заперла дом! Они не могли попасть внутрь. Но кто-то же туда вошел, кто-то с фонарем задел стул в поисках выключателя. Сомневаюсь, могут ли волосы вставать дыбом, но с моими в тот момент, точно произошло нечто подобное. Я решила, что лучше бы иметь дело с целой шайкой хулиганов, чем с этим незнакомцем, который медленно пробирался ко мне. Из окна он мог заметить свет моего фонаря, я выключила его и стояла не шевелясь, словно притянутая к земле магнитом.

Я ждала. Прошла минута, вторая — ничего. Никакого шума, никакого света. Потом распахнулась кухонная дверь, ведущая во двор, и я уставилась на темные очертания фигуры, но тут луч фонарика, описав широкую дугу, ослепил меня.

Я отпрянула в сторону, прикрыв глаза рукой, и крикнула:

— Клайв!

Смеясь и плача от радости, я бросилась к нему, и ему пришлось обнять меня, чтобы я не упала. Теперь была его очередь удивляться. Он отстранил меня, но продолжал поддерживать.

— Лорел! Черт возьми! Что вы тут делаете?

Я невпопад спросила:

— А вы? Вы же сказали…

— Подумаешь, что я сказал! Я передумал и решил вернуться. Но вы не ответили на мой вопрос. Почему вы здесь? Вы знаете, сколько сейчас времени?

Я выдвинула предположение:

— Возможно, уже за полночь?

— Почти два часа утра. Итак? — Он отодвинулся в сторону, и я прошла на кухню, чувствуя себя непослушным ребенком.

— Я ведь не знала, что вы решите вернуться.

— По телефону вы сказали, что не возражаете, — напомнил Клайв.

— Да, но так получилось, что я не могла оставить дом без присмотра. Николас предупредил меня, что эти вандалы, ну, которые вломились в ботанический сад, опять взялись за старое и…

— Берн позвонил вам, но ничего не предпринял?

— Он не мог, — вступилась я за Николаса. — Ему нужно было уехать, он посоветовал мне обратиться в полицию, но тогда я думала, что вы вернетесь. Когда же вы позвонили, я решила сама здесь заночевать на всякий случай.

— Какое безумие! Что бы вы могли сделать одна, если бы что-то случилось? Я удивлен, что ваши родственники не возражали.

— Они еще не знают, что хулиганы ворвались прошлой ночью к мистеру Лонгину, — призналась я. — Я сказала тете Аните, что хочу присмотреть за больным котенком. И это почти правда.

— Они знали, что меня не будет?

Я кивнула, и Клайв перебил меня нетерпеливым жестом:

— Но, милая моя, какое вы имели право обманывать свою тетю и намеренно искать неприятностей на свою голову? Вас следует хорошенько отшлепать. И почему вы мне все не рассказали, когда я звонил?

— Не хотела. К тому же мы разговаривали всего минуту.

— Могли бы и сказать. Или вам нравится ходить по краю пропасти?

— Конечно, нет. Мне ужасно не хотелось здесь оставаться. Но поскольку животным угрожала опасность, я не могла поступить иначе. В конце концов, если бы эти типы вдруг появились, собаки и кошки не смогли бы защититься, а я бы могла позвонить в полицию.

— Однако вы ночевали не в доме поближе к телефону! Вы не знали, кто я, и все равно полусонная вышли во двор посмотреть, выдав ваше местонахождение фонарем. Вот и я, тюкните меня по голове!

Я неловко ответила: