— Похоже, вы очень уверены в своей способности убеждать.

— Точно. В конце концов, если не поможет обаяние, всегда есть… — Бланш замолчала, и ее губы уродливо искривились. — Я вдова благодаря небрежности «Пэн-Олеум», иначе в моем возрасте я не получала бы от них содержание. До сегодняшнего дня я на многое смотрела сквозь пальцы, но больше так продолжаться не будет.

Мне стало дурно. Здравый смысл подсказывал мне, что такая влиятельная организация, как «Пэн-Олеум», не испугается подлого шантажа. Но мысль о вовлечении Клайва в это преступление почти заставила меня поверить Бланш.

— Вы не посмеете! Даже если вам удастся таким образом помочь Клайву, что, если он узнает?

Она пожала плечами:

— Слышали когда-нибудь, чтобы победитель настаивал на повторном подсчете очков? Он же получит финансовую поддержку. Неужели он станет выражать недовольство?

Мне хотелось закричать «Да! Клайв не такой», но вслух я произнесла:

— Я бы на вашем месте поддерживала его, чтобы он добился успеха собственными силами. Но когда все получится и вы поженитесь, а он вернется к своей работе, сможете ли вы вынести условия, которые вас ожидают?

Бланш с сожалением улыбнулась:

— Дорогая моя, с деньгами «Пэн-Олеум» мне не придется ничего «выносить». Если я обеспечу его будущее, Клайву не понадобится самому содержать себя.

— Но он захочет! Это его мечта.

— Придется ему проснуться. Конечно, он будет заниматься этим проектом. Но только не в палатке. Он будет руководить операциями из более цивилизованного места, например, из Лас-Пальмаса.

— Но он не работает в «Пэн-Олеум».

— Не говорите мне! Он всегда сможет перейти, если только «Пэн-Олеум» предложит выгодные условия, и я должна сказать, что так и будет. — Она вдавила окурок в пепельницу и поднялась, разглаживая невидимые складки на брюках. — Мне пора идти. А вы занимайтесь своими делами. Наверное, думаете, как бы спасти Клайва от жестокой Бланш? Кстати, как поживает ваш ручной приятель, тот самый с рыжими волосами и улыбочкой? Ездили с ним на прогулку?

— Пару раз.

— Да, Клайв мне говорил. Я сказала, что, по-моему, это вам пойдет на пользу, все эти ухаживания, а он ответил… — Внезапно она замолчала. — Что это?

Я проследила за направлением ее пальца.

— На что это похоже?

— Кровать, — пояснила я.

Бланш хихикнула:

— Ну, ну, похоже, вы не теряете времени даром.

— Что верно, то верно, — рявкнула я. — Смотрите: шелковые черные простыни и подушки с монограммами. — В гневе я встала из-за стола и откинула домотканое покрывало, обнажив тиковый матрас. — Если хотите знать, — добавила я, — это принадлежит Салли Дьюк, кровать здесь уже много лет, и я ею никогда не пользовалась.

Однако Бланш это не смутило.

— Ну, если вы так говорите. Странно, что я ее раньше не замечала.

Она ушла, оставив меня в ярости. Успокоившись, я вспомнила, что так и не узнала, что же Клайв сказал про меня и Николаса, но отдала бы все на свете, чтобы узнать.

Я надеялась, что Клайв будет держать меня в курсе своих аэродинамических экспериментов. Но мы с ним почти не встречались, и мне пришлось обратиться за разъяснениями к дяде Леопольду. К счастью для меня, он был настроен оптимистично. Они вместе рассчитали скорость, давление и силу сопротивления, а Клайв построил рабочую модель. Нет причины, почему эти доказательства не убедят «Пэн-Олеум», заявил дядя Леопольд, недоумевая, почему меня это интересует. Я не ожидала, что мое беспокойство будет так заметно, особенно дяде Леопольду, который, несмотря на всю свою доброту, не был склонен разбираться в человеческой натуре. К счастью для моей гордости, он нашел неверную причину.

— Догадался! — заявил он. — Ты хочешь, чтобы у этого парня все получилось и, чтобы он поскорее уехал, а ты осталась одна, верно?

Я ответила, что ничего подобного, мы прекрасно ладим и, когда придет время, я буду даже сожалеть о его отъезде — самое большое преувеличение, о котором дядя Леопольд даже не догадывался.

Тем временем мы с Николасом виделись все чаше. Он приходил в гостиницу исключительно по делам, но тетя Анита, которой он пришелся по душе, приглашала его заходить в любое время, и частота его посещений деревни Родиам в обеденные часы стала предметом шуток. Тетя Анита относилась к нему по-матерински, дядя Леопольд восхищался им, а мои отношения с Николасом складывались прекрасно. Однажды поздно вечером, когда я вышла его проводить, он поцеловал меня немного застенчиво, потом отступил на шаг и приподнял мое лицо.

— Тебе понравилось? — поинтересовался он.

Я поколебалась всего долю секунды, а когда ответила «да», это не было неправдой, хотя я понимала, что с этого момента Николас предстал передо мной в новом тревожном свете. Он влюбился в меня, и если бы не Клайв Марч, я ответила бы ему взаимностью. В конце концов, это был домашний человек, с которым я была бы счастлива в браке, и когда я ответила на его поцелуй, то сумела на мгновение убедить себя, что люблю именно его, а не Клайва.

Однако в этом поцелуе не было самого главного: он никак не трогал мое сердце. Я не хотела, чтобы это повторилось, поэтому Николас стал моей проблемой, которую нужно было решать.

От него мы услышали несколько тревожных новостей, которые затем появились в местной газете.

Часть города являлась спутником Лондона, в котором проживали разочарованные, озлобленные хулиганы, в лучшем случае доставлявшие небольшие неприятности, а в худшем — склонные к настоящему вандализму. Больше всего они обожали разнообразие: иногда толпой маршировали по тротуарам, расталкивая прохожих, иногда срывали ворота с петель или сбивали дорожные указатели. Порой они затихали на несколько месяцев, чтобы потом начать действовать с удвоенной энергией. Последним их «подвигом», по словам Николаса, была попытка ворваться в вольер с редкими птицами в ботаническом саду. К счастью, она была предотвращена ночным патрулем. Но пару дней спустя Николас позвонил мне в гостиницу и сообщил, что ночью в клинику мистера Лонгина ворвались вандалы. Там дежурил лишь один человек. Одна собака сбежала, но позднее ее нашли, однако клинике был причинен большой вред.

— Я хотел предупредить тебя, Лорел. У тебя безопасно?

— Вполне, — ответила я. — Ты думаешь, они могут наведаться и сюда? — Я не могла сдержать тревогу.

— Возможно. Прошлой ночью их не поймали. На твоем месте я обратился бы в полицию и попросил бы их ночью последить за гостиницей.

— Хорошо, — пообещала я. — Хотя, конечно, когда я ухожу, в доме остается Клайв Марч.

— Все равно, — настаивал Николас, и я опять пообещала сделать так, как он советует.

Полицейские пошли мне навстречу и заверили меня, что «будут поблизости», но после звонка я на всякий случай решила проверить, насколько крепка моя оборона.