А надо было рвануться следом, удержать за локоть, вскочить вместе с ней в лифт! Да мало ли что проделать! — но заставить ее заметить, признать, выслушать. И подробно рассказать обо всем, что происходило у подъезда за час до ее прихода. Может быть, она догадалась бы, кто эти люди. И, в свою очередь, объяснила бы ему, какую роль они играют в ее жизни… если б вообще захотела с ним разговаривать.

Вот именно. Дочь всемогущего диктатора, женщина, вокруг которой тучами клубятся тайны, немыслимая красавица, принцесса Эва Роверта — и он. Кажется, она уже дала ему понять. Еще тогда… и теперь, на лестнице, в который раз. Ну да ладно. Проехали.

Речь не о том, чтобы навязываться ей. Только защитить. Судя по тому, что он видел, стоя за приотворенной дверью подъезда, — есть от кого.

А ведь они могли и вернуться. Мысль была простая, как пять копеек, и Стар враз почувствовал себя полным идиотом. Они, может быть, давно уже вернулись… а он любуется старыми плавками и строит планы будущего геройства в Срезе на деньги Дылдиной подружки. Да он вообще не имел права уходить оттуда, кретин!.. Трус.

— Трус, трус, — приговаривал Стар как можно злее, глуша в себе настоящий страх. Перед шестью цифрами, набранными по памяти дробной очередью длиной в полсекунды. Перед ленивыми, как зевки, длинными гудками в трубке. Перед тем, что гудки никогда не кончатся, — и наоборот, перед…

— Алло?

Стар остолбенел.

Она сказала не «алло». Какое-то другое междометие, похожее, но чужое, окрашенное интонациями нездешнего языка — который ложился на ее голос красиво и естественно, как точный мяч в корзину. Стар вцепился в трубку, повис на ней, не решаясь ответить; и женщина произнесла еще что-то, вопросительное, требовательное.

Он нажал на рычаг.

Нажал на рычаг — и тут же по инерции снова покрыл себя последними словами. Хотя в чем дело? Он же собирался только убедиться, что с ней всё в порядке. Убедился, да? В который раз убедился, как она далеко. Да, собственно, приблизиться к ней он никогда и не надеялся. Не такой уж он беспросветный идиот…

Идиот. Беспросветный.

Бросил в сумку джинсы и реглан. Потом выудил реглан обратно: нечего набирать с собой лишние шмотки. В Срезе никогда не бывает холодно. Он знал. В детстве, еще при отце, они проводили там каждое лето.

Надо было еще перезвонить Дылде, но очень не хотелось. Ладно, чуть позже. А пока… Стар подготовил ручку и блокнот, поосновательнее устроился перед телефоном. Нужно разобраться во всем этом настолько, насколько вообще возможно. И раз уж, будем честными, слабовато выходит шевелить мозгами самому…

— Привет. Это старос… тьфу, Стар. Слушай, Бейсик, расскажи поподробнее, что там за неувязка с этим Лиловым полковником. Про международные конвенции и всё такое… Да, очень надо. Очень. Вот и хорошо, что длинный разговор.

* * *

— Во-первых, провокации со стороны всяческих недобитых «Фронтов свободы», «Идущих в пламя» и так далее. Не надо улыбаться. Меня просили вас проинструктировать, и я это делаю.

— Ну, насчет этих-то я и сам в курсе. Кучки клоунов, разве нет?

— Вот именно. Такие как раз и любят громкие впечатляющие жесты. И, поверьте, редко в состоянии придумать что-то более громкое и впечатляющее, чем теракт с многочисленными жертвами. Тем более теперь, когда ребятам, очевидно, ничего не досталось из наследства старика, на которое они так рассчитывали.

— Это предположение или достоверная информация?

— До чего же вы еще молоды, если верите во что-либо достоверное в Исходнике и Срезе… Ладно. Далее. Местных крикунов вроде «Равенства» выносим за скобки: у них, по крайней мере, оружия нет. Но как фактор все-таки учитывайте.

— Может, перейдем к более реальным факторам? Тезеллитовые разработчики, например…

— Разработчики как раз более кого бы то ни было заинтересованы, чтобы всё оставалось на своих местах. В этом смысле — да, и они тоже. Хотя вряд ли они способны на… м-м… решительные действия. Думаю, мелкий и средний бизнес можно оставить в покое. Тут идут в ход крупные ставки. А значит — крупные игроки. Вам известно, кому принадлежит контрольный пакет на эксплуатацию ресурсов Среза?

— Международной конвенции сферы отдыха и развлечений.

— Я вас умоляю! Знаете, коллега, по-хорошему вас надо направить доучиваться эдак на пару лет… Вы что, спите с Лизой? Ну-ну, успокойтесь, я пошутил. Так вот, контрольный пакет принадлежит Фроммштейну и группе «Блиц». Это так, для информации. Идем дальше. Когда старик просил убежища для себя и дочери, естественно, были достигнуты некоторые негласные договоренности…

— Еще с прошлой властью.

— Такие вещи, юноша, передаются по наследству. Независимо от наличия-отсутствия завоеваний демократии.

— Вы думаете, он пообещал…

— Вот именно что, скорее всего, пообещал. Хитрый был старик. Но такого рода обещания рано или поздно приходится выполнять. Или не выполнять. И в любом случае остаются недовольные стороны…

— То есть цивилов тоже учитывать.

— Разумеется. И не только их. Цивилы — вывеска, хотя недооценивать их нельзя, там работают профессиональные ребята. Меня очень интересует, почему они вдруг решили поиграть в гласность. Привлечь всеобщее внимание к смерти старика, после того, как два десятка лет успешно скрывали его жизнь, — очень смелый ход. Гораздо логичнее было бы попробовать поделить всё втихую, не рискуя имиджем страны в глазах мировой общественности… да вообще ничем не рискуя. Имейте в виду этот момент, он может оказаться ключевым.

— А вы не думаете, что таким образом просто хотели спровоцировать ее?

— Всего лишь?

— А почему бы и нет? Мы же делаем на нее главную ставку. Почему бы не предположить, что не только мы одни?

— Предположить можно всё… Так, говорите, она все-таки решилась?

— Сегодня. Первым утренним телепортом.

— Понятно… А вот я на ее месте не стал бы. Знаете, есть такая древняя мудрость: никогда не возвращайтесь в прежние места. Всё равно ничего не отыщешь, кроме разочарования.

— Ну, ей, допустим, не до сантиментов. Она элементарно дает деру.

— Тем более неразумно. Должна же она понимать, что именно там ее и ждут. Все.

— А я думаю, она, наоборот, надеется всех перемудрить. Мы с вами, и не только мы одни, знаем, что имеем дело с умной женщиной. Которая никогда не сделает того, к чему ее так грубо и навязчиво подталкивают. А она, и свою очередь, зная, что об этом знают, берет и поступает именно так. Понимаете?

— С трудом. Учитесь более внятно выражать свои мысли. Ну ладно. И на что, по-вашему, она рассчитывает?

— Естественно, на замешательство. На первых порах. А затем постарается сбежать куда-нибудь подальше.

— Интересная мысль. И что у нас дальше, чем Срез?