— Ева, перестань, она мертва, — голос сонного Камиля заставил отшатнуться. Я попыталась резко встать на ноги. Голова закружилась, и я упала на пол. Камиль кинулся ко мне. Я побоялась, что он ударит меня, обвинит в ее смерти.

Я не понимала откуда такие глупые мысли в моей голове. Он просто так резко ко мне кинулся, что я испугалась.

А мужчина с силой сжал меня в руках и приложил мою голову к своей груди. Мы стояли на коленях на полу. Он обнимал меня и гладил по растрепанным волосам, как несмышленного ребенка. Камиль пытался меня успокоить, а я рыдала все громче. Его футболка пропитывалась моими слезами. Он не торопил меня. Дал выплакаться. Я не знаю сколько времени мы так простояли. Долго, очень долго. Когда закончились слезы, я просто всхлипывала. Мои губы дрожали, нос разбух от соплей, я не могла дышать. Хватала воздух, как выброшенная на берег рыба. Я не смотрела на бабулю, просто не могла. Я уткнулась Камилю в грудь, чувствуя сейчас защиту и поддержку. В трудные минуты всегда слабые примыкают к сильным. Так и я, надеялась получить хоть каплю защиты и понимания.



Камиль утешал меня. Продолжал гладить по голове и держал рукой плечи. Мне стоило огромных усилий отстраниться. Мужчина поднялся на ноги и подал мне руку помощи. Я благодарно приняла ее и встала к нему. Мы простояли еще много времени у изголовья, молча провожая бабулю на тот свет. Светлый лучик в моей жизни погас навсегда. Теперь навеки с ней умерла одна из лучших частей моей души.

Я снова стала одинокой сиротой.

— Ева, иди одевайся. Сейчас прийдет сиделка. Нужно вызвать священника и обратиться в похоронное бюро, — глухо скомандовал Камиль.

— Я не оставлю бабулю, не сейчас. Я не могу, — новая порция слез полилась из глаз.

Камиль опять обнял меня и проговорил на этот раз гораздо мягче

— Пожалуйста, Ева, иди оденься. Ты уже ей ничем не поможешь, только простудишься и будешь смущать посторонних своими голыми ногами, — добавил он.

Я посмотрела на себя. Он прав. Тонкая ночнушка почти прозрачная, видно даже очертания сосков под ней. Бабуле это было бы неприятно. Она всегда любила когда я хорошо выглядела. Я кивнула и пошла в свою комнату до самой двери оглядываясь на бездыханное тело. Камиль сел на кровать и поцеловал старушку в лоб.

Я зашла в комнату и осмотрела свой гардероб. Я не взяла ни одного черного платья. Я не предполагала, что мне понадобится траурная одежда. До последнего надеялась, что бабуля проживет гораздо дольше, и я успею познакомить их с Мироном лично.

Я быстро натянула джинсы и темно синюю футболку. Затем зашла в ванную расчесалась, собрала волосы на затылке в тугой бублик. Умылась и высморкалась. Голова разболелась от постоянных рыданий. Подумать только, а вчера я засыпала спокойная и почти счастливая.

Сегодня же я снова стала самым одиноким и несчастным человеком. Если бы не Мирон, то и жить было бы незачем.

Я отогнала глупые мысли, бабуля бы не одобрила их. Теперь надо подумать о ней. Нужно организовать похороны и постараться сделать так, чтоб она упорхнула в небо с чистой совестью. Не чувствовала, что оставила немощных наследников. Говорят, что слезы, как топкое болото, долго держат души умерших. Поэтому надо стараться держать себя в руках, насколько это возможно.

Ближайшие дни будут тяжелые, поэтому надо крепиться.

Камиль сделал нужные звонки. Когда я вышла из комнаты и пошла к бабуле, у нее уже была сиделка рядом. Она перекладывала вещи, выбрасывала ненужные лекарства.

Женщина делала все как на автопилоте, молча. Я не стала ее выгонять из комнаты. У каждого своя работа. Я села на кровать. Бабушку раскрыли и сейчас явно было видно насколько она высохла. Как сломанная ветка. Некогда роскошная зеленая, цветущая, а теперь тонкая, ломкая и безжизненная.

Я взяла холодную руку и поцеловала чуть скрученные пальцы. Такая холодная, хотелось согреть. Я сидела возле нее не шевелясь больше часа.

Слышала, как Камиль вошел с представителями похоронного агенства. Позже подошел священник, зажег кадило и начал ладаном окуривать комнату. Я продолжала сидеть и держать бабушкину руку.

Камиль подошел ко мне сзади и положил руку мне на плечо. Я вздрогнула.

— Пойдем, пусть люди работают, — сказал он. Я послушно встала и поплелась за ним.

Камиль взял меня за руку, так просто, будто сейчас мы впервые близкие люди. Я смотрела, как наши пальцы переплелись. Горе объединяет. И как бы Камиль не старался вести себя грубо и жестко, он любил бабушку. Я уверенна…

Мы спустились на кухню. На лестнице мужчина придерживал меня сильнее, боясь, что я упаду. Я и сама не хотела покатиться по ступеням, чувствуя как дрожат колени, поэтому учтиво принимала его помощь. У меня не было ни желания ни сил анализировать его поведение. Я просто послушно принимала его расположение и помощь. Я даже была благодарна, что он утихомирил в такие дни свою ненависть ко мне, хотя бы ради уважения к усопшей.

* * *

Похороны прошли на третий день. Эти дни прошли как в тумане. Бабушку забрали в похоронное бюро готовить к церемонии. Дом был совершенно пуст. Камиль уезжал на ночь. Возвращался днем или утром, перекидывался парой фраз. Уныло провожал меня взглядом. А я уходила в свою комнату и подолгу плакала, хоть и обещала себе каждый раз не раскисать.

Один раз позвонил Игнат. Он не дождался моего звонка и набрал меня сам. Я сквозь слезы с трудом объяснила, что случилось. Он сказал, что не будет меня тревожить. Чтоб, когда я буду готова или захочу с ним поговорить, обязательно перезвонила, он будет ждать. Я была благодарна ему за понимание.

С Мироном я разговаривала несколько раз. Он вкратце рассказал, что в школе и погоревал со мной о потере близкого человека.

Выразить соболезнования позвонила и Таня. Подруга не шутила в обычной своей манере. Говорила четко и по делу. Просила не задерживаться и скорее возвращаться. Я с ней была согласна. После похорон меня ничего здесь больше не держит.

Лишь Костя написал мне сообщение. Сухие слова сожаления, что старушка умерла. Меня это обидело больше всего. И я решила в память бабушки, первое, что сделаю, когда вернусь, подам на развод и разъедусь с мужем. Он мне стал совершенно посторонним человеком уже давно, мы оба устали притворяться.

В день похорон я попросила Прокопа свозить меня в город с утра и купила черное закрытое платье до колен. Еще маленькую шляпку с сеткой на лицо, чтоб меньше кто видел мои слезы. Дома я переоделась и поехала на кладбище в фамильный склеп.

Бабуля была красавица. Ее накрасили, припудрили и одели в любимый костюм, на голове повязали черную косынку.

Когда гроб закрывали, я снова расплакалась. На похоронах были близкие подруги, несколько семей соседей, весь персонал, обслуживающий дом, я и Камиль. Я была рада, что он не приволок свою ведьму Дашу. Бабушка не любила его девушку, и я ее теперь хорошо понимала. В память и уважение к бабуле Камиль решил не звать эту стерву.