В коридор выглянула Лера.

Я так понимаю, противник нейтрализован?

Отвали. — Наташа вернулась в комнату.

А где Прокопьева? —удивился Платонов. — Мы ее гут ждем.

Ушла, — спокойно ответила девушка.

А чего приходила?

Книгу от историка принесла. — Наташа протянула книгу Антону.

А почему Аня не осталась? — спросил Мар­кин, задумчиво вертякнигу в руках.

Спешила.

Молодежь, а что это мы не танцуем? — пре­рвала неловкоемолчание мама Антона. — Дви­жение — жизнь. Ну-ка, Коля, покажи класс!

Аня шла по улице быстрым шагом и разма­зывала по лицу слезы.Прохожие удивленно оглядывались на печальную девушку. В какой-то момент онапобежала и через пару минут ока­залась в своем дворе. Аня присела на пустуюмокрую скамейку и, глядя на горящие окна дома, подумала о том, что не нужно быловмешиваться в отношения Антона и Наташи. Все-таки очень тяжело быть частьюлюбовного треугольника...

Аня стояла перед зеркалом и корчила рожицы.

— И так дура, и так дура, а так совсем дура, — сказалаона своему отражению.

На столе стоял новенький ноутбук. Аня вклю­чила его и началаперепечатывать стихи из тет­радки. В комнату заглянула мама.

Ты почему еще постель не убрала? — Ирина Петровна посмотрелана стол и заметила ноут­бук. — Так, а это откуда?

Папа подарил, — неуверенно произнесла Аня.

Папа? Недавно у него на карандаши не бы­ло денег, а теперьничего себе подарочки! Ты его видела?

Мы встречались.

Бросил ребенка, а теперь подарками задаб­ривает, — фыркнуламама. — И где же он сейчас? В мастерской или у этой своей...

Я не спрашивала, — бросила Аня.

Ну что ты раздражаешься? Я тоже могу! Вы там встречаетесь, ая никому не нужна. —

Анина мама присела на диван и вздохнула. — Тяжело мне,Анечка, обидно. Опять он пришел и ушел. Аня присела рядом с матерью.

Мам, может, он еще вернется. Ты только не обвиняй егобесконечно.

Как это? Он виноват, а я должна молчать? — Ирина Петровнаслучайно бросила взгляд на экран ноутбука.

Аня на автомате закрыла его рукой.

Не читай, пожалуйста.

В мое время у девочек не было секретов от родителей. Эточто-то запретное?

Ничего запретного, это стихи... мои.

Мама Ани обиженно встала и вышла из комна­ты, а Анябросилась к звенящему мобильнику — это был Антон.

Привет, Ань. Ты вчера приходила, почему в квартиру не зашла?Что-то случилось?

Спроси у Наташи! — резко ответила девуш­ка и отключилателефон.

Ань, я... — Услышав гудки в трубке, Антон встал со стула, накостылях доскакал до окна и сел на подоконник.

Проблемы, док? — поинтересовался Гуцул.

Да сам не пойму... Трубку бросила.

Слушай, Тоха, меня больше тема со студией парит. Скажидевчонкам: сегодня или никогда.

Я Толяна напряг, он согласился. Запись в студии, конечно,бабла кучу стоит, но сегодня момент подходящий, — Гуцул перешел, на заговорщиц­кийшепот, — хозяина нет! Толян проведет и в лучшем виде все сделает, а я ему заэто комп про­граммками заряжу.

Юные партизаны, блин, — усмехнулся Мар­кин. — Как бы невляпаться!

А ты не каркай! Ладно, я пойду в школу заскочу, самдевчонкам сообщу. А ты отдыхай. — Гуцул скрылся за дверью.

Женя пыталась прикрепить к стене расписа­ние уроков, нокнопки вываливались из рук на пол. Рядом стоял Женин папа, нетерпеливо топалногой и отчитывал дочь.

Дожили! В десятом классе расписание уроков проверяем! Это женадо — до троек до­катилась! Медалистка... Классный руководитель звонит домой,беспокоится, а ей хоть комар в ухо залети. Я всю свою жизнь кладу на то, чтобыона образование получила, в люди выбилась. А она тройки по химии получает!

Я всего одну получила! — не выдержала Женя.

Ты у меня поговори еще! — погрозил па­па. — Я из тебякотлету по-киевски сделаю. А если узнаю, что ты там музычкой балуешься или нарепетиции ходишь...

В коридор осторожно вытпла Женина мама и тихо встала удругой стены, наблюдая за мужем. Владимир Петрович, заметив ее, обернулся:

Значит, так! Отныне будешь водить дочь из дома до школы иобратно.

Ошейник купили? — съязвила Алехина.

Отличная идея, спасибо за подсказку, — от­ветил папа инеожиданно взвыл, подпрыгнув на одном месте.

Вовочка, в чем дело? — всплеснула руками Елизавета Петровна.

Владимир Петрович наклонился и вытащил из подошвы кнопку.

За завтраком Лера решила поинтересоваться у отца, как онсходил на свидание.

Как тебе «Палящее солнце»? — спросила она, дожевываябутерброд.

Какое солнце? — удивился Андрей Василь­евич.

К которому ты вчера на свидание ходил. Забыл?

А, Маша... — Лерин папа расплылся в улыбке.

Ты чего, как мартовский кот, замурлыкал?

Валерия, не забывайся, — посерьезнел па­па, — я все-такитвой отец, а не подружка.

Не подружка, а друг, — поправила Лера. — Не парься, товарищподполковник, отец по сов­местительству. Все с тобой ясно.

В коридоре зазвонил телефон, и Лера побежала снимать трубку.

Алло?

Доброе утро, девушка, мне бы «Шанхайско­го барса», —попросил приятный женский голос.

Опоздали, у нас уже есть одна кандидат­ка, — сказала Лера,вешая трубку и тихо добави­ла: — Чует мое сердце, зря я нашла эту Машу.

У школы Гуцул заметил Аню и громко оклик­нул ее. Девушкаповернулась и, увидев его, сму­тилась.

Привет, ты что тут в такую рань делаешь?

Тебя поджидаю. Вот, решил украсть, — улыбнулся парень.

Аня занервничала и, рассеянно глядя по сторо­нам, завиделавдалеке Леру и радостно позвала ее.

— Ты что, боишься оставаться со мной наеди­не? —догадался Гуцул. — Зря, я человек адек­ватный: сказали «нет», значит, нет. Тызабавная девчонка, не хочу потерять тебя как друга.

Спасибо, я тебя тоже, — улыбнулась Аня. К ним подошла Лера.

О чем разговор?

— Да так,, ерунда, — театрально произнес Гуцул. —Мой друг — звукорежиссер — готов сегодня рискнуть своей работой, чтобы оказать мненебольшую услугу... записать диск для ка­ких-то там «Ранеток».