— Ты выглядишь потрясающе, моя девочка. И сегодня, и вчера, — тяжелым, насыщенным голосом, который стал ниже тона на три, и будто в животе у него вибрировал, эхом отдаваясь в ее солнечное сплетение, заметил Николай, все еще с явным усилием контролируя дыхание. — Но что-то вот здесь, — его другая огромная ладонь обхватила ее руку, положив их сплетенные пальцы ему на грудь, там, где глухо и часто бухало мужское сердце, будто сквозь ребра пыталось прорваться к ней так же, как и его возбужденная плоть через их одежду, — подсказывает мне, что о себе ты в последнее время заботилась мало, — закончил мысль этот, невероятной воли, человек, конечно. — Тебе надо поесть.

Боже, о чем он? Какая еда?!

Ей его ртом, его кожей пировать хотелось! Прижаться хоть к той же ладони губами, чтобы острый, пряный вкус ощутить, который сейчас ярко в памяти вспыхнул! Вспомнила, как, балдея, испарину на его шее слизывала на той лестнице…

У Леси себя так сдерживать не выходило. Контроль куда-то улетучился, окончательно покинув ее разум, и единственное, чего она хотела, это чтобы между ними исчезло все! И одежда, и какие-то доводы, и та тонкая прослойка воздуха, которая сохранялась силой его рук, обнимающих ее.

— Я не хочу сейчас есть, не смогу просто, Коля!.. — впервые так назвала его, простонав почти, как-то совершенно исступленно потянувшись к его губам. Ведь и нет почти расстояния, а она никак не может достать! — Давай потом, а?

В животе какая-то сосущая воронка, сжимающаяся узлом и разворачивающаяся в следующее мгновение огромной бездной потребности. И все кружевное белье, так тщательно выбранное днем, уже влажное из-за возбуждения от пульсирующих толчков его плоти, хоть и через преграду ткани. И Леся унять это томление никак не в состоянии, ерзает бедрами, словно надеясь, что одежда сама испарится между их телами!..

Никогда Леся ни к кому такого не испытывала! Ни разу в жизни. Даже к нему тогда… Почему же так сильно сейчас? Нет сил терпеть!!!

От того ли, что теперь знала, как потрясающа близость с этим мужчиной? Или от того, как он на нее смотрел в этот момент? Будто глазами уже и имел, и ласкал, и обгладывал ее тело, мыслями пируя там, где вот-вот окажутся его жадные пальцы, губы, алчная плоть!

— Почему?.. — его вопрос тоже больше на низкий стон стал похожим. И рот уже впритык, он ее губы почти прикусывает.

Его бедра дернулись вверх, вдавливая в ее влажность эту чертовскую твёрдость напряженного члена.

— Потому что сейчас я хочу только тебя! — она это натурально крикнула!..

Как капризная девочка, которой все в этом мире позволено, что ни пожелает! Ведь именно это Коля и давал ей ощутить…

— От еды воротит сейчас просто! — улыбнулась, смутившись, но вперед подалась со всем рвением, прижавшись-таки к его губам…

И на этом вся ее инициатива завершилась! По сути, и не успев начаться.

Потому что теперь Николая словно с цепи спустили! Будто это он реально голодал, только не по еде, а по близости с нею. И… Ладно, кажется, он что-то такое и говорил ей на протяжении этой недели по телефону, да? А после крика Леси отмашку получил.

Его рот смял ее губы настолько властно и твердо, что ее стон потонул в этом поцелуе, Коля тот будто жадно сглотнул. Жар бахнул обоим в голову, одуряя, растекаясь по телам какой-то абсолютно неконтролируемой, дикой потребностью.

— Господи! — вцепилась в его затылок пальцами так, что ногтями впивалась, кажется. Опять они следов друг на друге оставят точно…

— Мне больше «Коля» твоим голосом нравится, но и так можно, — хохотнул на этот яростный стон Гончаренко, крепко ее обеими руками обхватив. — Или просто «мой повелитель», — явно поддевал, хотя сам весь вибрировал от страсти.

Леся расхохоталась… С ним все было так просто!.. И так сложно одновременно. А этим и хорошо… только довериться все равно страшно, скребет за грудиной, что сразу изменится все, когда удовлетворит свою блажь. Слишком он опытный, видно, знает, как к женщине ключик подобрать. А когда скучно станет…

Не хотела думать об этом!

Откинулась чуть назад, когда он принялся ее шею жадно целовать.

— Опять засосов наставишь! — простонала Олеся, выгибаясь дугой, сама не поняв, возмущаясь или позволяя ему это.

Потому что жадные пальцы Коли уже грудь сминали, а второй рукой мужчина потянул молнию платья на спине, одним резким движением распахнув то до бедер. Ну да, выбирала, готовилась…

А Николай вдруг замер, оторвавшись от ее шеи и, надавив Лесе на затылок, заставил ему в глаза посмотреть.

— У тебя были из-за этого проблемы? — неожиданно серьезно, хоть и тем же сиплым голосом, вдруг спросил он. И глаза Николая при этом… Поклясться могла, что там сверкнул гнев!

— Не смогла их толком спрятать, — почему-то вину ощутив перед ним, смутилась Леся.

Коля же, как зная, провел с нажимом по ее плечу, снимая платье дальше, оголяя грудь в кружевном белье, тело… Но смотрел на руку. Будто точно знал, где и что ищет! И да, там все еще сходил синяк, большой, безобразный, хоть и сегодня она пыталась спрятать следы гримом.



— Никогда больше никто не посмеет тебе боль причинить! Слово даю, моя маленькая! — вдруг как-то яростно выдохнул Николай, прижавшись ртом к этой метке с безумной смесью страсти, вины, ярости и нежности…

Зубодробительный коктейль! Лесю затрясло дикой дрожью, заколотило в его руках. Застонала, не в силах удержаться. Сама обхватила его шею, прижимаясь крепче к этому мужчине, которого не могла понять никак.

Тесно в кресле, неудобно! Сзади звенят тарелки, на которые то и дело она улечься пытается, выгибаясь от его ласк.

— Боже, ну вот зачем ты весь стол заставил?! — почти попрекнула его, пытаясь сама расстегнуть рубашку на Коле, а места не хватало.

— Ну уж на столе я тобой пировать не собираюсь, — грудным смехом рассмеялся Николай, вдруг поднявшись одним движением вместе с ней на руках. Прижал к себе крепче.

Ее платье упало на пол, как и его сорочка.

— Я и на столе сейчас не против, и опять у стенки, — честно выдохнула, вцепившись в его плечи.

Черт, какой же он сильный! А ведь с виду сухопарый скорее, хоть и высокий… И, обхватив его сейчас руками и ногами, прекрасно чувствовала крепкие мышцы, явно знакомые с залом. Раньше осознала бы — испугалась… Сильные мужчины в ее жизни этим всегда против женщин пользовались. Но как бояться того, кто единственный был самым бережным, и больше иных заботился о ней? Ни капли страха, только все та же жажда!

— Нет, девочка моя, мы сегодня торопиться не станем…

— Коля, я сейчас к долгим играм не готова! — прям возмутилась, зачем-то прикусив ему ухо. — У нас вся ночь впереди, медленно будем потом, после ужина, а в эту минуту я сгорю, кажется, если ты сейчас же в меня не войдешь! — требовательно, задыхаясь, прошептала ему на самое ухо.