— Рэй! — воскликнула Марта. — Ни за что не догадаетесь, кто сейчас здесь ужинает!

— Кто?

— Только сразу не оборачивайтесь — прямо за вами, через четыре столика, у самого входа, шестеро посетителей — там Бак Макнаттер, с женой!

Рэй медленно обернулся.

— Который из них?

— Самый крупный, с модной прической.

Рассмотрев Макнаттера, Рэй повернулся обратно.

— Черт возьми! Хотел бы я послушать их разговор. Вы с ним знакомы?

— С ним — нет, но с его женой мы как-то раз общались.

— А которая из них его жена?

— Молоденькая, с красивыми волосами.

Рэй еще раз обернулся, рассматривая теперь уже супругу.

— Понимаю, что у вас на уме, — усмехнулся он. — Думаете, если послать им бутылку шампанского, нам скажут, как зовут девушку, замешанную в этой истории с Фэноном?

Подошел невероятно сурового вида официант или, может быть, метрдотель и спросил, не хотят ли они чего-нибудь выпить. Марта заказала «Кир рояль» — Пипкас впервые слышал это название. «Звучит недешево», — подумал он. Себе Пипкас попросил бокал красного вина, рассудив, что оно должно быть здесь самым необременительным для кошелька напитком после минеральной воды. «Мордекай» из тех ресторанов, где на столике, когда садишься, уже стоит узорная серебряная тарелочка. Когда официант приносит напитки, ее убирают. Смысла процедуры Пипкас не понимал, но, на его взгляд, она тоже отдавала дороговизной.

Суровый метрдотель — явно метрдотель! — вернулся с двумя меню тоже очень респектабельного вида, в твердых кожаных папках. Гнетущая атмосфера высоких цен совсем задавила Пипкаса. Он с ужасом опустил глаза на список горячих блюд… двадцать долларов и выше. Нечего тешиться иллюзиями. В таком заведении ужин на двоих наверняка влетит во все сто долларов, не меньше.

Марта заказала копченого лосося на итальянском хлебе чабатта (Пипкас скривился: восемь пятьдесят) и красного окуня на капустных листьях с картофельным пюре (Пипкас опять скривился: двадцать шесть пятьдесят), — неудивительно, что у нее спина в складку! Он попросил самую дешевую закуску, которую отыскал в меню, тортеллини в мясном бульоне (за пять пятьдесят), а в качестве основного блюда взял ризотто со щупальцами осьминога (восемнадцать пятьдесят). Однако было ясно как день, что это чертово ризотто с осьминогом не затолкать в горло без бутылки холодного вина, снимающего стресс. И Пипкас вдруг услышал собственный голос, заказывающий «Рашерз Куэрри Калифорния Шардонне» за тридцать шесть долларов, — вся экономия полетела к черту. Шустрый мозг Пипкаса, набравшего в математическом тесте семьсот восемьдесят баллов из восьмисот, мигом выдал итог — они заказали еды и вина на девяносто пять долларов, плюс «Кир рояль» и красное вино, что уж наверняка зашкаливает за сотню, а ведь будут еще десерт, кофе, чаевые… но… но… да пошло оно! Слава богу, в кармане новенькая кредитная карта из какого-то колорадского банка под названием «Фёрст Бутт».

Пипкас опрокинул пару бокалов «Рашерз Куэрри Калифорния Шардонне», Марта выпила один, да так быстро, что перед кавалером замаячила необходимость заказать вторую бутылку. В этот момент он решил бросить подсчеты и смириться с действительностью — пусть «Фёрст Бутт» подавится своим счетом. Они обсудили историю с Фэноном, что в свою очередь привело их к разговору о всеобщем помешательстве на спорте. Марта рассказала Пипкасу про некоего судью из округа Бейкер, сущего варвара, который за последние пятьдесят лет не пропустил ни одной игры между сборными Технологического и Университета Джорджии. Пипкас спросил, часто ли Чарли вспоминает о своих футбольных успехах. Да нет, сказала Марта, вспоминают обычно другие. Незнакомые люди, пожилые в основном, до сих пор узнают его на улице, кричат: «Шестьдесят минут!» И Чарли это нравится. Пипкасу приходилось придвигаться к Марте всё ближе и ближе, чтобы расслышать ее сквозь общий гомон, и в конце концов их лица оказались совсем рядом.

— Кстати, о Чарли, — начал Пипкас. Он счел момент удачным для перехода к главному пункту своего тайного плана, разработанного на этот ответственный и дорогостоящий вечер. — У меня есть новости насчет «Крокер Групп».

— Да? — Марта явно не жаждала разговоров о бывшем муже.

— Чарли готов передать нам «Крокер Групп» и другие здания, если мы оставим ему Терпмтин и картину.

— Чем же он будет зарабатывать? Вы знаете, сколько нужно на содержание Терпмтина?

— Даже не представляю.

— Примерно два миллиона в год.

— Но ведь по документам это экспериментальная ферма.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Марта, — однако на моей памяти там проводили только один эксперимент: слабо ли Чарли за весь день перепелиной охоты настрелять только самцов.

— А как отличить самца от самки?

— Это непросто. У самцов на шее белое пятнышко. — Марта провела пальцем по шее.

— Наверняка все расходы по плантации шли на получение налоговых льгот для «Крокер Глобал».

— Возможно.

В голове у Пипкаса снова вспыхнуло: «АГА!» Теперь, если надо, он пригрозит Крокеру налоговой службой. Там будут в восторге от новости, что Чарли Крокер выдавал миллионы — миллионы! — своих личных трат за расходы «экспериментальной фермы».

— Ну да ладно, — продолжал он, — а вот с «Крокер Групп» затевается интересный проект. Правда, я не должен никому говорить, но считаю, что у вас есть законное право об этом знать. По-моему, пахнет продажей «Крокер Групп» — сейчас формируется синдикат, который хочет обратиться к банку с таким предложением.

— Синдикат?

— Ну да, группа инвесторов. Во главе стоят… только это действительно конфиденциальная информация. — Пипкас вопросительно посмотрел на Марту.

— Да, я понимаю.

— Сделку собираются провернуть Юджин Ричман и Джулиус Лихт.

«Оба евреи», — подумала Марта и сама удивилась, почему это пришло ей в голову. Она собралась было озвучить свое наблюдение, но спохватилась и передумала. Вместо этого сказала:

— Я хожу в один из фитнес-центров Ричмана, «Формула Америки» на Ист-Пэйсес-Ферри-роуд.

— Вы знаете Джина Ричмана?

— Нет, по-моему, мы с ним не знакомы. — Она хотела добавить: «Кажется, он еврей?», но опять спохватилась. Мысль возникала практически бессознательно, точно так же, как Юджин Ричман, услышав незнакомое имя «Марта Крокер», отметил бы про себя: «Не еврейка». В Атланте это неистребимо.

— Он встретился с Чарли, — сообщил Пипкас, — недели две назад. Кстати, Джин — еврей.

— Да? Не знала. — Словно это ни разу не приходило ей в голову.

— Чарли пригласил его на выходные в Терпмтин.

— И там Ричман узнал, что «Крокер Групп» продается? От самого Чарли?

— Не знаю, — сказал Пипкас, — вряд ли. По-моему, Чарли пока не вполне осознал тот факт, что ему предстоит потерять большую часть своей собственности. Тем не менее, Джин Ричман сколачивает синдикат — повторяю, я действительно не должен никого посвящать в это дело, но мне кажется, оно затрагивает ваши интересы. — И Пипкас представил Марте схему сделки, умолчав лишь о шести с половиной миллионах, причитающихся ему. — Я ничего не знаю о вашей финансовой ситуации, кроме обязательств Чарли по бракоразводному соглашению, но, возможно, вы захотите принять участие в этом синдикате.