Рассказ де Берни прервал одобрительный хохот буканьеров. Черный юморок, каким он приправил историю о страшной смерти испанского шкипера, пришелся головорезам явно по вкусу. Француз удовлетворенно улыбнулся и продолжил:

– Тогда-то я и обнаружил свинью, которую нам подложил покойничек. Когда-то я учился латыни и кое-что в ней кумекал, но в море вся эта белиберда быстро выветривается из башки. Потом испанец, как я после узнал, диктовал письмо на какой-то чертовски заковыристой латыни – классической, как это называется у книжных червей. Из него я так ничего и не выудил, разобрал только какие-то римские цифры – принял их поначалу за даты, да одно-два слова. Но через неделю, когда мы пришли в Фор-Руаяль, я разыскал знакомого пастыря, француза, и попросил перевести мне письмишко.

Де Берни остановился и окинул взглядом суровые лица собеседников, которые вдруг озарились надеждой.

– В этом письме испанец просил командующего испанской эскадрой в Санто-Доминго в срочном порядке снарядить пару военных кораблей для усиленного конвоя, которому вскорости предстоит сопровождать караван через Атлантику в Испанию. Вот и все.

– Все? Значит, говоришь, все? Но откуда снимается твой караван? – взорвался Том Лич.

Набивая трубку, де Берни улыбнулся и сказал:

– Из одного места – где-то между Кампече и Тринидадом.

Пират насупил брови.

– Сказал бы уж, между Северным полюсом и Южным! – зло процедил он. – А может, ты просто не в курсе?

Де Берни снисходительно улыбнулся:

– Конечно знаю. Но это – тайна.

Засим он взял огниво и принялся мирно раскуривать трубку, как будто не заметив, что его слова привели пиратов в бешенство.

– Да, и еще, – прибавил он. – Как мне стало известно, на всех трех испанских кораблях людей будет не больше двух с половиной сотен. Так что силы у нас примерно равные… Как только я узнал, что это за бумага, я тут же смекнул: пора помахать Моргану ручкой, а заодно и королю. Я поплакался старине Моргану, что заскучал по Франции, по родному дому. И Морган, не сказав ни слова, отпустил меня восвояси. Но одному мне это дело не потянуть, вот я и подумал про вас, ведь вместе мы могли бы сорвать огромный куш. На Гваделупе я хотел сколотить небольшой отрядик, из французских головорезов-добровольцев конечно, нанять корабль и отправиться на ваши поиски. Я знал, как, впрочем, и Морган, что недавно именно в этих водах вам обломился добрый улов.

Он замолчал и для бодрости отпил глоток рому.

Лич заерзал на стуле и убрал локти со стола.

– Да-да, конечно, – пробурчал он скорее нетерпеливо, нежели одобрительно. – Но где детали, ты же обещал рассказать все до тонкости?

– А вам уже все известно. Караван с золотом, как я и сказал, снимается в Кадис через месяц – когда задуют пассаты.

– Да это ясно. Однако хотелось бы уточнить, куда нам-то держать курс, где искать караван? На север? На юг? А может, на восток или на запад?

Француз покачал головой.

– А зачем? Я здесь как раз для того, чтобы отвести вас в нужное место, и я сделаю это непременно, но лишь после того, как мы заключим сделку.

– Похоже, ты уверен, что я пойду с тобой на сделку?

– Да, уверен, в противном случае ты будешь круглым дураком, Том. Неужто ты и вправду думаешь, тебе еще раз подвернется такой случай?

– А ты, видно, думаешь, я возьму и вот так, очертя голову, брошусь в твою авантюру?

– Зачем же так – очертя голову? Все, что нужно, ты знаешь. Но раз тебе не по душе мое предложение, высади меня на Гваделупе. Уж там-то я как пить дать…

– Послушай, Чарли, душа здесь ни при чем, ты же знаешь. Ты также прекрасно знаешь, что я умею развязывать язык кому надо. Не ты первый, не ты последний, да-да, ведь ты же не хочешь фитиля между пальчиками ног?

Де Берни посмотрел на него сверху вниз и, скрывая презрение, мягко сказал:

– Честное слово, дурья ты башка, если б не мое терпение, ты б уже давно был трупом – я бью без промаха.

– Что-что?

Пират схватился за шпагу – она лежала прямо перед ним на столе. Де Берни сделал вид, будто не заметил его угрожающего жеста.

– Неужели ты воображаешь, что сможешь развязать мне язык! Если хочешь поиметь сокровища, учти – чтоб я подобного тона больше не слышал! Да, ты нужен мне, так же как и я тебе: без меня караван вам не найти, да и не только поэтому. Я же говорил тебе, что хотел нанять на Гваделупе корабль, но ты захватил «Кентавр», а это как раз то, что нам нужно. Осталось только назначить капитана. И этим капитаном буду я. Ты же знаешь, мне ни один фрегат не страшен, хоть о ста пушках. Так ты согласен или нет?

Он замолчал, потом прибавил:

– Давай-ка лучше поговорим о деле, капитан, – как умные люди.

Уоган сдался – и то слава богу. Облизнув пересохшие губы, он сказал:

– Я вот что думаю, капитан, Чарли дело говорит. А как бы ты поступил на его месте?

Де Берни устроился поудобнее на стуле и затянулся из трубки, довольный тем, что благодаря своей жадности старпом «Черного лебедя» перешел на его сторону. Слова ирландца быстро возымели действие.

– Твои условия? – резко спросил он.

– Пятая часть добычи – моя.

– Что?!

– Что значит какой-то жалкий миллион дублонов по сравнению с остальными сокровищами, – мягко напомнил ему де Берни. – Это ведь не то, что ваша обычная добыча, которую вы сплавляете на Гваделупу за жалкие гроши.

Де Берни принес перо, бумагу, чернила и велел Пьеру кликнуть еще троих человек из команды. Им надлежало подписать от имени матросов условия сделки, составленной по всем правилам буканьерской чести.

Когда сделка была заключена, Лич и его товарищи ушли, предоставив де Берни выбирать – либо остаться, либо следовать за ними.

На палубе, напоминавшей залитую кровью скотобойню, Лич остановился. Это зрелище не вызывало у него отвращения. Его сердце уже давно превратилось в камень – он привык к виду крови.

Подняв голову, Лич вопрошающе посмотрел на широколицего ирландца. И Уоган, взглянув на него с высоты своего роста, ухмыльнулся и сказал:

– Как только пустим караван на дно, а сокровища перекочуют к нам в трюмы, капитан Чарли, думаю, запоет у нас по-другому.

Де Берни снял пояс с пистолетами, портупею, шпагу и велел Пьеру отнести в свою каюту. Ведь он облачился во все это только для важности. Теперь же игра была закончена – со своей ролью он справился великолепно. Потом он направился к каюте, где томились в ожидании его спутники, отпер ее и попросил их выйти.

Бледная от страха, мисс Присцилла тщетно пыталась скрыть переполнявшие ее чувства; майор тоже был бледен как мел, однако ж он не пожелал скрывать того, что думал.