— Вы когда-нибудь повзрослеете, Лиина? Или вам неизвестны последствия, ожидающие вас в случае победы сэра Гаа Рона?

Я неопределенно кивнула в ответ то ли в знак согласия, то ли отрицания — сама не поняла до конца. Но милорд был совершенно прав, и пора было не только повзрослеть, но и перестать задевать чувства милорда и его самоуважение.

— Я прекрасно осознаю все последствия, милорд, и вы правы, полагая, что я снова вмешалась в ваши планы. Благодаря мне принц Дэниэль обладает не меньшими способностями, чем сэр Гаа Рон, наделенный ими по праву рождения. Нас ждет долгий поединок и вряд ли мне придется принять последствия, о которых вы говорите! — Мои слова не стали для него неожиданными, но и прекращать разговор он явно не желал.

— Вы оставили себя без защиты, Лиина, и в случае победы сэра Гаа Рона, лишитесь покровительства моего брата. Не думаю, что ваше решение было мудрым или правильным.

Меня его слова не задели, но я поняла, что сэр Гаа Рон не только утаил от милорда всю правду о нашем побеге из Тэа Бора, но и не сказал, что я больше не желала иметь с душой Шэа Рэд Жи что-либо общее — даже свое тело. И все же милорд меня провоцировал, а я поддалась ему, не в силах противостоять тому разрушительному началу в себе, в котором когда-то призналась сэру Гаа Рону.

— И что же вы сделаете со мною, милорд, если Дэниэль проиграет? Как и любой правитель, выигравший поединок, вы вправе и миловать и карать своего вчерашнего врага. Ваши слова перед началом поединка — это ваше решение помиловать меня или вы попрощались со мною? — Я отложила в сторонку десертную ложку, и мой вопрос заставил милорда прекратить дегустировать крем на фруктовой начинке сладкого пирога.

Его чашка с чаем глухо стукнула о блюдце, так и не добравшись до губ, и вторая рука, как и первая, легла на край скатерти обеденного стола. Мне даже показалось, что милорд приподнимается с кресла, но мои ощущения обманули меня. Он так и остался сидеть, но его глаза уже не смотрели на меня. Какое-то время он молчал, но затем пошевелился и взглянул на меня с искренним интересом учителя математики, наблюдающего, как его ученик пытается решить задачу, еще не осознавая, что варианты ответов могут быть разными, а выбранный способ решения — далеко не самый простой.

И тогда милорд дал мне подсказку:

— Вы хотели бы жить, моя леди, зная, что умрет не только мой брат, но и большая часть членов Совета, военачальники принца Дэниэля, его самые близкие друзья? Или же вы предпочтете разделить их судьбу, даже зная, что я готов был подарить вам не только жизнь, но и свое сердце?

Мое молчание было очень долгим и милорд так и не получил своего ответа. Десерт я доедала в одиночестве…

Прошло еще три дня и еще три раза по три лесталя принц Дэниэль и сэр Гаа Рон пытались одержать друг над другом победу. Они получали царапины и мелкие травмы, но ничего, что мешало бы им продолжать поединок. И после каждого дня очередной схватки я все больше и больше ощущала уверенность, что никто из них не умрет. Скажи я милорду об этом, и он сжег бы меня на костре…

После последнего ужина милорд больше не приглашал меня, и это вызвало лишь глубочайшее облегчение. Один раз мне удалось провести целый вечер с принцем Дэниэлем, и он попросил меня почитать ему. Я читала ему историю о любви, а он слушал меня и дремал на кровати, удобно облокотившись на мягкие подушки. Я читала ему книгу, и как множество книг, написанных о любви в бесконечных мирах, любовь в ней не мыслила своего существования без боли и смерти. И я помню, как подумала: «Почему в историях наших вселенных влюбленные всегда умирают? Неужели все небеса под всеми созвездиями пишут одинаковые правила для любви, и мы лишь слепо следуем им?».

Когда я дочитала до конца, принц Дэниэль уже спал, и я осторожно укрыла его одеялом и вышла из комнаты. Если мне и приходило в голову, что написанные небесами правила возможно изменить, я все равно не собиралась говорить об этом своему названному брату.

Следующий день не принес ничего нового, кроме небольшого ранения, которое получил сэр Гаа Рон практически в самом конце боя. С нашего места трудно было понять насколько оно серьезно, но сэр Гаа Рон не сумел отбить следующую стремительную атаку принца Дэниэля и получил еще один укол шпагой в корпус, а затем не поднялся с земли.

У Дэниэля оставалось время, чтобы окончательно покончить с ним, и все зрители замерли на своих трибунах, а милорд встал со своего места. Его резкий порыв захватил и меня, и какое-то время мы оставались единственными среди всех, кого отчетливо мог видеть Дэниэль, и совершенно неожиданно для милорда, но не для меня, он отступил от Гаа Рона и дал сигнал о завершении боя.

Зрители на трибунах дружно посходили с ума, автоматически разделившись на тех, кто одобрял действия принца, и кто полагал их ошибочными. Мы переглянулись с милордом, а затем снова взглянули на арену. Сэр Гаа Рон смог подняться самостоятельно и к нему уже бежали люди милорда, а Дэниэль покидал арену.

Именно в тот момент милорд осознал, что может проиграть, и мое вмешательство не просто задело его интересы, а сломало их целиком. И я не могу ответить, чего больше было в его взгляде, направленном на меня, — ненависти или уважения.

Поздним вечером я наконец-то смогла просочиться мимо охраны своего названного брата, к которому не пускали даже членов Совета, негодовавших по поводу решения принца Дэниэля прекратить бой. Дэниэль никого не хотел видеть, но начальник охраны сэр Да Ар Кин искренне считал, что на меня подобный запрет не распространяется. В конце концов, именно я позволила ему думать, что он не просто воин, а мой друг, поддержавший меня в самом сложном противостоянии с членами Совета.

Когда я осторожно вошла в покои принца, я увидела, что он дочитывает книгу, которую я читала ему накануне. Он увидел меня и улыбнулся, а затем сказал:

— Я заснул прежде, чем ты дочитала ее до конца.

Я подошла к нему и забрала книгу из его рук:

— Поверьте мне, мой принц, ее конец покажется вам неинтересным. Я лучше расскажу вам другую историю из