Тачвару хотелось бы знать, в каких далеких и невообразимых мирах огромного звездного пространства побывал Старк и что потерял.

И он также спрашивал себя, покинет ли он сам когда-нибудь темное небо Скэйта. Нет, если восторжествуют Бендсмены, ответил он сам себе.

Ему тяжело было думать, что только одно их слово сделает всех их навсегда пленниками Скэйта…

Темный Человек пошевелился, и Тачвар поспешил перенести все внимание на свою голубую тунику. Он сбросил серую одежду ученика Бендсменов в Трегаде. Он не выбирал ее и научился ее ненавидеть. Он был сиротой и воспитывался Бендсменами. Вельник нашел его более умным, чем его товарищей, и послал учиться в Джер Дарод. Это была честь, и, хотя учение оказалось тяжелым и нужно было усвоить основы самоотречения, часы свободы в городе были праздником.

Потом его послали в Юронну, и все изменилось. Холодный, суровый, полумертвый город подавлял его ощущением ненормальности. На мрачных улицах никогда не слышалось смеха. Там никто не ходил по улицам, кроме свободных от работы юров с пустыми глазами и одинаковыми лицами. Не было видно ни их жен, ни детей. Там не играли дети, никто не пел, не кричал, не играл на музыкальных инструментах. От Мастеров Собак требовалась строжайшая дисциплина. Тачвар знал преданность человека собакам. Самому ему некого было любить, и он привязался к этим чудовищам. Варик, его единственный товарищ, не мог рассчитывать на это. Из слезливой лояльности он предпочел остаться в Юронне с пленными Бендсменами, не желая помогать силам разрушения. Интересно, как он там сейчас, думал Тачвар, и отвечал сам себе: наверно, неважно…

То, как отнеслись Бендсмены к Педралону, заставило Тачвара задуматься о системе, учеником которой он был.

Его глаза были устремлены к звездам. Он только и ждал дня, когда сможет поехать в Скэг и своими глазами посмотреть на звездные корабли и на людей из дальних миров. Он страстно сочувствовал ирнанцам и почитал Педралона за его утверждение, что ирнанцы правы, а Бендсмены нет. Потом Педралону заткнули рот, а его самого после страшной проповеди выслали в Юронну.

Впервые в жизни он серьезно задумался, пытаясь отделить факты от слов и ложь от правды. Его ум был смущен, но в конце концов он решил, что хочет увидеть звезды и будет сражаться за это любым способом.

За деревьями на равнине сверкал Джер Дарод. Золоченые кровли, толпы людей под большими башнями высокого города. В голове Тачвара закружились легенды о древней мощи этого города, крепкой, как основание мира, и его сердце сжалось от тяжелых предчувствий.

Даже Темный Человек вряд ли сможет одолеть эту твердыню.

Ему захотелось стать сильным, могучим, убедительным, чтобы мановением руки или одним только словом разрушить завесу обмана и невежества. Почему другие юноши так слепы, глупы и упрямы, когда цели так заманчиво прекрасны, а ответы так ясны? В Зале совета в Трегаде, среди прекрасных резных столбов и арок, не прекращались переговоры. Отцов города не оставляли сомнения, они не знали, какое решение принять. Некоторые все еще хотели знать, хорошо или плохо идет дело, как будто это имело какое-то значение. Некоторые просили освободить Бендсменов в надежде получить их прощение. Их заставили замолчать, когда Темный Человек и его друзья рассказали о Цитадели и Юронне, и призвали помочь Ирнану, чтобы тем самым освободить Трегад от ига Бендсменов. Конечно, именно это и надо было сделать! Тачвар не понимал, как можно еще сомневаться, почему не создать немедленно армию и идти на помощь Ирнану. Так нет, они все еще болтали. Кто-то советовал укрыться в стенах города и ждать дальнейших событий. Другие спорили о звездных кораблях… стоят ли они того, чтобы драться за них. Нужно ли, чтобы какие-то народы эмигрировали или надо эмигрировать всем? Все эти вопросы были лишь риторическими, ведь Бендсмены все равно вернут корабли обратно, говорили третьи. Все, мужчины и женщины, кричали и спорили. В конце концов Делвур встал, яростно глядя на всех.

— Звезды меня не привлекают, — сказал он, — Скэйт — моя мать, и я уже не в том возрасте, чтобы покинуть ее. Но я говорю вам: если вы хотите жить в другом мире или иметь лучшую, чем сейчас, жизнь, вы должны сражаться. Но вы не можете сражаться в одиночку. Первый удар нанесен. Нанесем же второй. Пойдем на помощь Ирнану. Надо сообщить всем городам-государствам, что Цитадель пала, что Лорды Защитники — всего лишь люди, что мы будем сражаться за нашу собственную свободу и, если они хотят избавиться от проклятых фареров, пусть они, черт побери, присоединяются к нам!

— Пусть им скажут, что нескольких Бендсменов повесили! Это укрепит их дух, — крикнул кто-то.

Ему зааплодировали, и те, кто до сих пор молчал, закричали:

— В Ирнан! В Ирнан!

Затем кто-то выкрикнул, как боевой клич:

— Ярод! Ярод!

В конце концов среди неописуемого гвалта решение было принято. И Тачвар смутно понял, что это было единственно возможное решение.

Чуть позднее он спросил инопланетянина Антона, на которого Старк смотрел с большой любовью, почему это решение принималось так долго.

— Города-государства демократичны, — ответил Антон, — а недостаток всех демократий в том, что они слишком много говорят. Зато Бендсменам много говорить не приходится: им достаточно приказать.

Итак, люди шли теперь на помощь Ирнану, и Халк, славный воин, радовался этому.

Мудрая женщина с солнечными волосами, похоже, не радовалась, расставаясь со Старком. Тачвару показалось, что он видел слезы в ее глазах, когда она отвернулась.

— Я видел кинжал, — сказал Старк. — Ты уже видела его, помнишь? И он был хорошим предзнаменованием.

— А этот — нет.

— Где этот кинжал? Кто держит его?

— Я не могу этого увидеть…

Его губы прижались к ее губам, и он ощутил соль ее слез…

Старк проснулся в долине, где был с собаками и Тачваром. Он подумал, не ждет ли его кинжал на улицах Джер Дарода.

Пока юноша разбирал сумки с провизией, Старк проехал до того места, где лес кончался над обрывом, и посмотрел на зеленую равнину, на середине которой возвышался Джер Дарод, красивый, как мечта. Город стоял на холме, естественном или искусственном. Массивные дома и высокие башни были белыми, без примеси других цветов. Дороги на равнине со всех сторон сходились к городу и кишели людьми.

Старк вернулся в маленькую долину и сказал Тачвару:

— Покажи-ка мне еще раз, где я могу найти Педралона.

— Если его все еще держат там, где он…

— Я понимаю. Повтори то, что ты мне говорил.

Тачвар повиновался. Затем Старк развязал узел с одеждой, взятой в Трегаде, и Тачвар с интересом смотрел на его переодевание. Старк советовался с ним, каким образом можно пройти незамеченным и неузнанным в толпе паломников.

Плащ, чтобы хоть немного скрыть высокий рост и походку. Капюшон, чтобы закрыть голову. Старк подумал было, не взять ли плащ у кого-нибудь из воинов, но раздумал. Члены каждого из семи Очагов заинтересуют Бендсменов, как только они будут замечены. А бродяги, которые видели его отряд в Трегаде, будут являться серьезной угрозой. Поэтому он выбрал плащ пыльного серого цвета и вылинявшую голубую материю, чтобы скрыть лицо. Тачвар видел, что паломники носят самую разную одежду. Он надеялся, что одежда Старка не привлечет внимания. Старк, одевшись, повернулся к нему и спросил: