своих воинов снаружи.

Писарь квестора стоял у стола и спорил с двумя мужчинами, по виду портовыми грузчиками. Все трое повернулись к Бруту, и тот, догадавшись, что речь шла о нем, небрежно отсалютовал и с ходу заявил:

– Моим людям нужны вода и пища. Об этом необходимо позаботиться в первую очередь. И не волнуйтесь, надолго мы не задержимся. Я намерен найти корабль и отплыть в Грецию.

Услышав о корабле, писарь невольно скосился на свиток, лежащий на столе, и тут же поспешно отвел взгляд. Брут это заметил и, улыбаясь, пересек комнату. Двое мужчин попытались обойти полководца с боков, и он, как бы случайно, опустил руку на эфес меча.

– У вас и оружия-то нет. Или все-таки хотите попытаться?

Один из мужчин нервно облизал губы и собрался что-то сказать, но другой толкнул его в бок, и они тихонько отошли в сторону.

– Вот и хорошо, – произнес Брут, убирая руку. – Итак, вода, пища и… корабль.

Он подошел к столу и отнял от пергаментов костлявую руку писаря. Затем взял свитки и стал читать, отбрасывая прочитанные, пока не просмотрел половину пергаментов. Тут он увидел запись о военной галере, которая приставала в порту днем ранее, чтобы пополнить запасы пресной воды. Подробностей было мало. Галера шла с севера и отчалила, простояв в порту Брундизия лишь несколько часов.

– Куда они направились? – требовательно спросил Брут.

Писарь уже открыл рот, но мигом закрыл и покачал головой.

Брут усмехнулся:

– В порту тысяча моих воинов. Все, что нам нужно, – побыстрее уехать отсюда, а терпение мое кончается. Я могу приказать, чтобы это здание сожгли, – или чем там тебя можно пронять? Поэтому лучше просто скажи мне, где галера.

Писарь рванулся в заднюю комнату, и Брут услышал, как тот бежит вверх по лестнице, стуча сандалиями. Он молча ждал продолжения, не обращая внимания на грузчиков.

Вскоре беглец вернулся, следом вошел мужчина в белой тоге, знававшей лучшие времена.

Увидев квестора, Брут вздохнул и пробормотал:

– Провинция…

Мужчина услышал и сердито выпучил глаза:

– Где письма, подтверждающие твои полномочия?

Его, видимо, оторвали от обеда – на тоге красовалось пятно, которое Брут стал демонстративно разглядывать. Квестор покраснел и обозлился:

– Нечего нам тут угрожать! Мы законопослушные подданные.

– Правда? Чьи именно? – поинтересовался Брут. Мужчина растерялся, и Брут, насладившись его замешательством, продолжил: – Я веду в Грецию две когорты – чтобы присоединиться к Помпею и сенату. Это и есть мои полномочия. У твоего помощника хватило ума показать мне портовые записи. Вчера тут причалила галера. Куда она направилась?

Прежде чем ответить, квестор одарил злосчастного писаря ядовитым взглядом.

– Я разговаривал с капитаном, – неохотно признал он. – Это дозорное судно. Они шли от Аримина и получили приказ зайти в порт. Направлялись в Остию… – Квестор заколебался.

– Но ты говорил капитану, что Помпей уже отплыл, – подсказал Брут. – И он, насколько я понимаю, захотел присоединиться к флоту, обойдя южное побережье. Об этом шла речь?

Квестор смутился:

– У меня не было для него новых приказов. Думаю, капитан мог уйти в море, чтобы корабль не достался… мятежникам.

– Умный человек, – одобрил Брут. – Но мы верны Помпею, и нам нужна галера. Столь предусмотрительный капитан, несомненно, сообщил тебе, в какой порт зайдет, – на тот случай, если галера понадобится не мятежнику. Где-нибудь на юге – так?

Тут Брут взглянул на писаря, и тот поспешно отвел глаза. Квестор, который соображал быстрее своего подчиненного, все понял. По его щекам заходили желваки – решение давалось нелегко.

– Откуда мне знать, что ты не с Цезарем? – спросил он.

Вопрос произвел на собеседника совершенно неожиданное действие. Брут расправил плечи и словно стал выше ростом. Комната сразу сделалась маленькой и очень душной. Пальцы его правой руки забарабанили по серебряному нагруднику, в наступившей тишине стук казался громким и устрашающим.

– Ты полагаешь, я должен назвать вам пароль? – рявкнул Брут. – Какой-то особый знак в доказательство того, что я не мятежник? Времена сейчас весьма непростые. Больше ничего не могу тебе сказать. Если вы не поможете, я сожгу дотла и порт, и вас вместе с ним. Мои солдаты забьют окна и будут слушать, как вы воете, пытаясь вырваться наружу. Это тебе подходит?

Брут смотрел на квестора, всем видом показывая, что не шутит.

– Тарент. Он собирался зайти в Тарент, – поспешил вмешаться писарь и вздрогнул – квестор замахнулся на него кулаком, хотя в душе обрадовался: незадачливый помощник избавил его от необходимости самому принимать решение.

Брут подумал и решил, что они не лгут. Он стал соображать. До Тарента несколько часов быстрой езды через перешеек, который галере нужно обойти.

– Спасибо, господа. Ваша преданность не останется без награды, – произнес он, и эти слова повергли собеседников в растерянность и страх.

Похоже, вскоре так будет во всех римских владениях – сегодня люди не знают, кто придет к власти завтра. Подозрительность и недоверие, порожденные войной, уже начали разъедать основы державы.

Выйдя во двор, Брут увидел своих солдат – они быстро, но без суеты наполняли из колодца мехи с водой. В приступе злобы полководец хотел приказать им сжечь порт, как грозился. Ведь порт может пригодиться Юлию, когда тот станет снаряжать флот в Грецию. Но передумал – столб дыма могут увидеть издалека. И потом, ему даже хотелось, чтобы бывший друг поскорее добрался до Греции. Брут очень скоро займет у Помпея подобающее место, для этого хватит пары месяцев, а там – добро пожаловать, Юлий.

– Сенека, сейчас в Тарент направляется военная галера. Я поскачу туда. Запаситесь провизией и следуйте за мной.

Сенека посмотрел на солдат и сжал губы в тонкую черточку.

– Нам нечем платить за еду, – сообщил он.

Брут фыркнул:

– Этот порт без судов. Думаю, склады тут забиты всякой всячиной. Берите, что нужно, и как можно быстрее отправляйтесь за мной. Понятно?

– Да, я надеюсь…

– «Да, господин», – поправил Брут. – А теперь покажи, что ты все понял, и – вперед.

– Да, господин. – Сенека резко отсалютовал.

Брут повел коня к колодцу, и юноша с завистью наблюдал, как непринужденно он проходит среди солдат: сам Сенека так не умел. Брут сказал им несколько слов; они рассмеялись. Для людей, долгие годы несших службу в гарнизонах и на дорожных постах Рима, этот полководец был настоящим героем. Сенека тоже чувствовал нечто сродни восхищению и надеялся, что еще покажет себя.

Брут вскочил в седло и зарысил по дороге, ведущей на юг. Сенека снова стал командиром – от него опять ждали приказов. Ему повезло: мало кому из его ровесников довелось поучиться у великого галльского полководца. Стараясь подражать Бруту, молодой офицер подошел к легионерам. Обычно Сенека держался в стороне от