от внешней силы, а просто тонкая трещина, идущая вдоль одной из сторон. Более вероятным, чем его подозрительная теория или оптимистичная теория Иггдрасиля, было просто то, что материал, из которого состоит яйцо, высох и треснул по этой причине.

Но у Рэндидли не было причин указывать на это. Слова были важны, потому что они формировали веру, а из веры рождались образы. Как человек, который в настоящее время был полностью образом, он не стал бы небрежно нарушать образ собрата без необходимости.

Вместо этого Рэндидли просто откинулся назад и уставился в потолок, пока Иггдрасиль продолжал говорить. — Знаешь, есть хорошие новости.

“Хм?” — сонно сказал Рэндидли. Теперь, когда он снова лег, он хотел вернуться в медитативное состояние, чтобы исцелиться как можно быстрее. При выключенном глупом разрушительном ядре скорость его исцеления должна удвоиться.

«Ваша следующая миссия будет наступательной. Вы снова получите эфирный ключ». — легкомысленно сказал Иггдрасиль. «И если мои подозрения верны… ты сможешь синхронизировать Обнаружение Эфира с основным телом».

Рэндидли резко улыбнулся. Знаний было то, чего им по-прежнему не хватало больше всего. И казалось, что каждый раз, когда он собирался задать какие-то вопросы, чтобы узнать больше, наступал приступ, который отвлекал его на несколько дней, пока он оправлялся от ран. Но пока Вуалла выздоравливает, Рэндидли не сомневался, что она захочет дать ему больше информации о том, что происходит здесь, в пограничных землях. Это знание будет дополнительно дополнено, когда он сможет использовать Обнаружение Эфира для непосредственного исследования некоторых великих формирований в этом районе.

Затем Рэндидли поморщился. Я надеюсь, что Иггдрасиль прав в том, что она менее ранена, чем я… казалось, что она слишком расширила свои границы, чтобы уничтожить все Колодцы Пустоты сразу…

Затем Рэндидли покачал головой. Ничего не выйдет, если просто сидеть здесь. Ему нужно было подготовиться к тому, что будет дальше.

После продолжительного отдыха, чтобы восстановить силы, Рэндидли сел с яркими глазами и костлявым хвостом. Его когти и костяное копье оставили глубокие шрамы на земле, пока он лениво потягивался. Затем он тут же вскочил на ноги и проверил состояние своего тела. Найдя его по душе, он оглядел палатку.

К его облегчению, Салазар и Зауна так и не вернулись. И оказалось, что Иггдрасиль сам отдыхал в дальнем углу, лихорадочно пытаясь прийти в себя настолько, чтобы помочь в выздоровлении Рэндидли.

Покачав головой, Рэндидли начал энергичнее потягиваться, чтобы проверить состояние своего изображения. Иггдрасиль был слишком щедр на свою собственную силу. Если бы у него не было кого-то вроде Рэндидли с жестокостью Мрачной Химеры, чтобы защитить его, такой добросердечный образ, вероятно, был бы поглощен на передовой.

Чем больше Рэндидли думал об этом, тем быстрее и яростнее он двигался. Его тело продолжало легко ускоряться благодаря движениям, поэтому Рэндидли продолжал подталкивать себя, стараясь, чтобы его движения не были такими резкими, чтобы они производили достаточно шума, чтобы отвлечь Иггдрасиля. Как раз в тот момент, когда Рэндидли приступил к безмолвному испытанию своего тела, из передней части палатки донесся шум.

«Б-босс», — пробормотал Салазар, входя в палатку. — Т-ты уже встал?

Рэндидли просто хмыкнул, а затем снова слегка потянулся. Он предпочитал безмолвную напряженность взгляда Зауны, когда она вошла в палатку, быстрым движениям языка и заиканию Салазара. Однако в глазах Зауны было скрыто обвинение, но было гораздо легче игнорировать что-то, если человек, о котором идет речь, не удосужился озвучить свои чувства.

Посмотрев некоторое время на Рэндидли, двое его подчиненных прошлепали во внезапно переполненную палатку. Каждый раз, когда Салазар открывал рот, чтобы сказать что-то еще, острый взгляд Рэндидли фокусировался на нем и оставлял обезглавленные слова на языке Салазара в качестве урока для тех, кто придет после. Таким образом, Рэндидли мог сосредоточиться на своих задачах, а легкое дыхание Иггдрасиля не нарушалось.

Тем не менее, Рэндидли пришлось уделить обоим подчиненным дополнительный взгляд, поскольку он продолжал проверять свое имиджевое тело на наличие недостатков. Потому что на первый взгляд Рэндидли могли смутить какие-то визуальные эффекты этого пограничья, но когда он снова посмотрел на них, стало ясно, что они оба изменились.

Случай Салазара был более скромным, но несколько взглядов позволили Рэндидли определить, что шея Салазара стала немного длиннее, чем раньше. Настолько, что его голова, казалось, качалась вверх и вниз при каждом движении.

В случае с Зауной цвет ее грязи изменился с мелкой и влажной на глубокую, высохшую грязь, смешанную с глиной и разлагающимися листьями. Это был более темный, более зеленый коричневый цвет, который заставил Рэндидли задаться вопросом, имел ли он какое-либо влияние на изменение оттенка.

Случайно взглянул на Иггдрасиль. Было ли это связано с его способностью исцелять образы? Позволял ли он им расти так же, как Рэндидли? Или все изображения выросли бы, если бы им была дана способность медленно исцеляться и восстанавливаться после боя. Если это был последний вариант, то, безусловно, Командующие здесь были злобными, заставляя образы выходить и сражаться, даже когда это означало бы, что они растворятся в ничто и растратят свой потенциал для роста.

Но сколько образов теряют самоощущение, когда их вырывают из тела-хозяина? Рэндли облизал губы. Поистине, это монстры, которые заслуживают смерти. Возможно, командиров можно простить, но методы вербовки Системы…

Покачав головой, Рэндидли прогнал свою агрессию и попытался сосредоточиться на поставленной задаче. Удовлетворенный тем, что его подчиненные будут хранить молчание в обозримом будущем, Рэндидли сосредоточил свое внимание на себе. Он мгновенно сосредоточился на трех ядрах Пустоты, медленно вращающихся вокруг двух Колодцев Пустоты.

Рэнди заколебался на долю секунды, но затем коснулся обоих оставшихся ядер своей Силой Воли и стер записанное там изображение. Внезапно Нижний мир в его груди начал апатично кружиться, больше не способный исцелять его. Рэндидли быстро закрутил оба Колодца Пустоты настолько туго, насколько позволял его все еще относительно нежный ум. Затем он приступил к изнурительной работе по дальнейшему совершенствованию своего образа.

Возможно, Рэндидли мог пропустить эту часть. В конце концов, его образ был полностью очищен почти четыре раза с тех пор, как он прибыл на поле битвы, и он не был слабым до того, как он пришел сюда. Вернее, слабость образа была вызвана нехваткой времени и глубины, а не ошибочным базовым образом. Острые детали, которые Рэндидли успел добавить с момента прибытия сюда, были просто вишенкой на торте.

Но Рэндидли каким-то образом почувствовал, что может пойти еще дальше. И что продвижение дальше было изнурительной задачей, которая привела бы к огромным наградам. Итак, Рэндидли закатал рукава и принялся за