показался Сергею издёвкой. Но, внимательно всмотревшись в лицо синегубого, он не нашёл и намёка на насмешку. Сааксец был абсолютно серьёзен.

— Мои успехи… не впечатляют. Ричард Эймс, полковник, возглавивший экспедицию, погиб при первом столкновении с вашим народом. Собственно, большей части заключённых предложили амнистию как раз чтобы отправить во Вне, на войну. А что стало с моими детьми, я не знаю. Не уверен даже, что они ещё живы. Я всё потерял. И теперь сижу здесь в надежде, что что-то изменится.

— Ричард Эймс, — повторил сааксец и присвистнул. — Да, скверно вышло.

Сергей снова кивнул, чувствуя лёгкое разочарование. А чего ещё он ожидал? Что ему мог сказать этот синегубый? Слов утешения он и так наслушался достаточно. Ими он был сыт по горло.

— Слушай, а что если я скажу тебе, что твои дети живы и мы отправимся их искать?

Сергей продолжил кивать, не особо вслушиваясь в сказанное. Когда смысл слов дошёл до него, он встрепенулся и в замешательстве уставился на маленького сааксца.

— Что ты сказал?

— Твои дети живы, — повторил синегубый. — И мы отправимся их искать.

— Ты решил надо мной поиздеваться?

— Я абсолютно серьёзен. Я не могу тебе сказать ничего конкретного. Вскоре ты сам всё увидишь.

— Что именно?

— Скажи, ты веришь в духов? — на лице сааксца до сих пор не было намёка на издёвку. Сергей покачал головой. — Что же, похоже, скоро весь твой мир перевернётся. Ты даже не представляешь, что ждёт нас впереди.

— А ты что, у своих вроде ясновидящего?

— Я шаман, — коротко ответил сааксец, затем уставился вверх и добавил: — Я не могу говорить тебе многого, потому что ты всё равно не поверишь, пока не увидишь своими глазами. И всё же. Запомни вот что: мы должны выжить до тех пор, пока нас не отправят на миссию. Ты поймёшь, когда придёт время. А пока просто верь мне. Не падай духом. Мы вернём твоих детей. И настигнем Эймса.

Живот Сергея скрутило очень неприятное ощущение.

— В смысле, настигнем? Он разве не мёртв?

— Мёртв? О, нет, полковник не мёртв. Хоть я и убил его.

18. Несущий тьму

«Чаще напоминайте себе, что даже сам дьявол когда-то был лучшим из ангелов»

Майор Билл Уотерс, командир группы 838

Его обезвредили с такой скоростью, что даже стало несколько обидно за все годы тренировок и опыта, которые никак не помогли в этой ситуации. Вдвойне обиднее было то, что врагам помог Саргий.

Вика припечатали к полу, ударили для острастки несколько раз по голове, а затем начали практически вырывать из экзоскелета. Он заорал от чудовищной боли, кричал всё время, пока иглу, соединявшую ранец с его спинным мозгом, не вытащили. Казалось, кричал не он, а сама платформа, плачущая от боли и обиды, что хозяин её покидает.

Он провалился в забытье. Где-то далеко, в реальном мире, переговаривались и ругались люди. Ему же было не до этого. Все свои силы Вик сосредоточил на ощущениях безопасности и комфорта — их он не чувствовал так давно, что даже и подумать не мог, как сильно их не хватало. Усталость растекалась по его телу. Он находился в напряжении, пожалуй, с момента, как покинул Город. И вот, ему впервые выпал шанс для настоящей передышки. Вик жаждал пробыть здесь вечность. Не открывать больше глаза. Что его ждёт в реальности? Одни разочарования да предательства. Он был готов остаться здесь, в мираже, где все его мечты становятся реальностью.

Ему виделось, будто он вернулся в Город. Анора уже ждала около Дворца. Идеальная женщина из искр и стали. На ней было зелёное платье с красными узорами: цвета Дома Лоуренс. Свои красивые чёрные волосы она собрала в аккуратный хвост, оставив одну прядь прикрывать лицо. Она была невероятно красива. Пухлые губы, подведённые яркой помадой, острые и яркие, как драгоценные камни, зелёные глаза и густые брови на отточенном, аристократическом лице. Сильное, подтянутое тело настоящей воительницы, облегаемое дорогим шёлком — Вик просто не знал, как можно не влюбиться в эту женщину.

Он посмотрел вниз: сам он был в парадном мундире. Пощупал лицо — маски не было. Воззрившись на Анору, он спросил:

— Неужели всё закончилось? Война? Моя миссия?

Принцесса улыбнулась в ответ, наклонив голову набок, и сказала:

— Всё закончилось. Мы победили. И нам больше не нужно убивать.

— Мы не станем жить при дворе? Мы можем уйти и стать обычными людьми? Подальше от интриг и обмана?

Анора улыбнулась ещё шире и кивнула.

— А как же моя жена? Сын?

— Они поймут. Ты герой войны, Вик. Без тебя мы бы проиграли. Тебе всё простительно.

Вик протёр глаза.

— Это ведь всё не по-настоящему?

— Это станет правдой, если ты того захочешь, — Анора сверкнула глазами. — Всё зависит только от твоей воли.

Всё казалось лучше некуда. Да как он мог отказаться от такого? И всё же, чувство покоя потихоньку испарялось. Что-то здесь было в корне неправильно. И Вик быстро понял, что именно.

— Я не хочу жить в мире лжи, — признался Вик. — Я хочу правды, какой бы горькой она ни была. Я ведь ещё на войне, правда? Я так и не поймал полковника?

— А какую пользу нам принесла правда? — раздался донельзя знакомый Вику мужской голос. Анора резко отпрянула, на её лице был написан страх. Издалека раздались раскаты грома. Принцесса вдруг начала съёживаться, словно подожжённый кусок бумаги, пока не осыпалась прахом. Перед Виком возник он сам, только не в парадном, а в походном мундире, прятавшемся под бронепластинами экзоскелета.

— И ты от всего этого готов отказаться ради правды? — спросила копия. — Что от неё хорошего? После всего, что сделал ты и позволил другим сделать? Разве ты не хочешь забыть?

— Я предпочёл бы помнить всё, — жёстко ответил Вик. — И ничего не забывать. Как не повторять ошибок, если ты ничего не помнишь?

Копия рассмеялась.

— На твоём месте я бы не был столь категоричен. Сколько людей и событий ты отправил в закрома памяти? Ты даже не помнишь, что ты забыл!

— Даже если так, значит, это была ошибка. Теперь я её точно не повторю.

— Что же, будь по-твоему, — усмехнулась копия. — Ты сюда ещё обязательно вернёшься.

Сказав это, двойник растворился в белом дыму. Вик почувствовал, как асфальт под ногами трескается. Он не успел отбежать в сторону и провалился. Под землёй его ждала река, поток которой был так силён, что он мгновенно понёс Вика далеко вперёд. Вик кричал и сопротивлялся: тщетно. Его окружали