Джонка. Гонконг

* * *

Проблем у Поднебесной, разумеется, хватает. Китайцы все еще считают свою страну бедной — уровня среднеразвитости предполагается достигнуть приблизительно к 2020 г. Велики региональные различия в уровне жизни. Если дать наиболее обобщенную характеристику — существует относительно богатый восток и бедный без всяких «относительно» запад. На востоке, правда, живет 80% населения страны. Замедлились темпы роста в сельском хозяйстве — это связано в первую очередь с преобладанием очень маленьких земельных наделов. Поднебесная стала перенаселенной еще в XVIII в., в лучшие времена династии Цин, когда численность ее населения за несколько десятилетий подскочила со 150 млн. до 400 млн. Сейчас китайцев 1 млрд. 300 млн., и несмотря на то, что за минувшие столетия было освоено много новых земель, численность избыточного трудоспособного населения в деревне, согласно оценкам демографов, составляет примерно 200 млн. Это, конечно, не «лишние люди», китайцы всегда найдут себе дело — была бы мотыга. Но в том и проблема, что на карликовых делянках не развернуться современной технике, да она и неэффективна в такой ситуации. Во многих районах, как и в цинские времена, приходится стремиться к тому, чтобы собрать максимально возможный урожай с единицы площади, корпеть над каждым росточком, а лучший помощник — буйвол. Города, несмотря на бурный экономический рост, не способны принять такую массу людей — там только по официальным данным безработица составляет около 6%, а по некоторым оценкам она значительно выше. Это при том, что доля горожан не составляет пока и 30% от населения страны (хотя, если прикинуть навскидку — это вдвое больше, чем все население России).

Надо срочно что-то делать с экологией — этим наконец-то всерьез озаботилось руководство КНР. Атмосфера и реки — не лучшие вместилища для отходов стремительно развивающейся экономики. Всерьез тревожит низкое качество значительной части китайских товаров — то барахло, что строчится по принципу «как можно дешевле», существенно подрывает престиж всего китайского экспорта. Даже в России китайские «челноки» уже доверху заполнили соответствующую потребительскую нишу. Что уж говорить о более развитых и привередливых странах.

Ху Цзиньтао

Заповедник Лунхушань

Китайское руководство не может не беспокоить и собственная судьба. Многие политологи придерживаются того мнения, что развитие рыночных отношений неизбежно должно привести к устранению партийной и идеологической монополии. Но не будем слишком полагаться на подобные прогнозы. Недавно нас куда как убежденно уверяли, что «будущее человечества — коммунизм». Теперь в это мало кто верит, а на слуху — не менее навязчивое прославление всесокрушающей либеральной модели. Ну, ну… «Всех бы свинья забодала, да бог рогов не дал». А вот лучшие идеологи КПК вплотную занялись вопросом, как совместить диалектический материализм с верой в существование Бога и в бессмертие души. Может быть, удастся? Вы представляете — весь Китай возьмет, да и перекрестится. То-то будет чудо! (Хочется, чтобы эти слова прозвучали не очень иронично). Приведем такой еще аргумент: победив Японию во Второй мировой войне, американцы осчастливили ее, наряду с щедрой и разумной экономической поддержкой, еще и парламентской демократией. Но на протяжении шести десятилетий у власти почему-то почти неизменно стоит одна-единственная партия (называется она, правда, Либерально-демократической — но не нам придавать значение названиям. У нас тоже есть одноименная — вспомним, что это за партия и кто ее возглавляет). И внутри японских фирм дух совсем не либеральный, а скорее хорошо нам уже знакомый, конфуцианский. А какие успехи! Пожелаем же и Поднебесной не меньших — земных и космических. В конце концов, как говорил Наполеон, «большие батальоны всегда правы». А их вон какой батальонище!

Посмотрим теперь, как развивался с конца 50-х гг. мини-Китай — гоминьдановский Тайвань, и у нас, возможно, неспроста создастся впечатление, что пришли оба Китая к чему-то очень схожему. Только маленькие они шустрее и сообразительнее, а здоровенного миллиардного дылду если понесет не туда, — не притормозит, не оглянется, пока лоб не расшибет.

На Тайване, как мы уже знаем, государственный сектор сразу же занял неоспоримо преобладающие позиции в промышленности. Если в деревне быстро была проведена аграрная реформа и появился многочисленный класс земельных собственников — в городах Гоминьдан не спешил расставаться со своими «объектами управления». Однако подталкивали условия предоставления американской помощи. Защитник и меценат дядя Сэм щедро одаривал Тайбэй вооружениями, но в области экономики был неумолим, как капиталистическая акула: государство может сохранить жесткий контроль над несколькими ведущими отраслями, в остальных приоритет должен быть отдан местному и иностранному частному капиталу.

В середине 50-х годов получили льготы иностранные инвесторы — этим предложением заинтересовались в первую очередь богатые хуацяо. Но в целом большого притока капиталов в промышленность не произошло — вероятно, Гоминьдану, с его всем известным отечески-покровительственным тоном, не очень доверяли. Существеннее было открытие отделений нескольких зарубежных банков, среди которых следует выделить японский «Ниппон канге бэнк» и «Бэнк оф Америка».

С принятием на рубеже 60-х гг. «Положения о поощрении инвестиций», касающегося и отечественных охотников испытать судьбу на поприще бизнеса, стало быстро расти число китайских предпринимателей. И только с середины 60-х, получив дополнительные гарантии, вовсю развернули свою деятельность приезжие капиталисты: американские, японские, а также из Гонконга, Макао и из мест проживания китайской диаспоры. Особенно привлекательными им показались новые для острова отрасли: электронная, химическая, металлообработка.

Правительство активно контролировало процесс развития частнокапиталистического сектора, в том числе в рамках составлявшихся начиная с 1953 г. четырехлетних планов. При их разработке гоминьдановское руководство исходило из того, что Тайвань беден природными ресурсами, но располагает большим количеством трудолюбивой и дешевой рабочей силы. Первый план был ориентирован на замещение импорта — чтобы не покупать то, что можем сделать сами. Последующие предусматривали возможно большее производство высокотрудоемкой продукции, предназначенной на экспорт. Тайваньский рабочий даже в 1972 г. зарабатывал почти в 4 раза меньше, чем японский (1,6 долларов США в день против 6), и это делало продукцию островного государства конкурентоспособной на мировом рынке. С середины 60-х гг. экспорт возрастал на 20% в год, а значительную его часть стала составлять продукция нефтехимии, металлургии, судостроения (до этого вывозились преимущественно изделия легкой промышленности и текстиль). Началась постепенная приватизация государственного сектора.