Никитин рассказал, что его и сержанта Иону Белогурову держали в подземелье, изредка выводя на допросы. Впрочем, скоро стало ясно, что захватчиков не слишком интересуют какие-либо секреты Объединения Галактики. Им больше хотелось сломить волю пленников. Дакоста, осмотрев лейтенанта, подтвердил, что на его теле остались следы многочисленных и разновременных побоев. Однако молодой пилот оказался крепким орешком и держался твёрдо. Наверно, потому его и перевели в каменный мешок, где он просидел в одиночестве очень долго.

— Ещё какие-то меры воздействия к вам применяли? — спросила я.

— Да, — кивнул он, поморщившись. — Какой-то звук, который выворачивал наизнанку. Если б он был раз в тысячу помягче, я бы назвал его вкрадчивым. А так он просто врубался в меня со словами утешения. На мне итак не было ни одного живого места, а тут что-то про избавление от боли… Я просто озверел, орал, затыкал уши и кидался на стены. Мне просто хотелось собственным криком заглушить это… Оно вибрировало в каждой клетке тела, и я чувствовал, что, ещё немного, и сойду с ума. Потом потерял сознание. Когда очнулся, было тихо. Потом меня снова перевели в тот же подвал, где сидела Иона. Ей тоже досталось, она почти не приходила в себя, только стонала и плакала. Потом к нам посадили Гедиминаса. Он ухаживал за ней, заставлял ее есть и пить. И однажды дверь камеры вдруг оказалась открыта. Дальше всё было, как он рассказал.

— Что скажете о предмете, который он передал нам?

— Ничего. Я сразу сел за штурвал спидера, а он с Ионой сзади. Он сказал, что что-то нашёл, но мы уже удирали от города в вашу сторону. Мне было не до таинственных предметов.

Я отпустила его и пригласила к себе Гедиминаса Цилиниса. Мы также попросили его приложить руку к планшетке идентификатора и направили ему в зрачок камеру. Кибер вскоре выдал ответ, который меня несколько удивил. Выяснилось, что Цилинис в течение более двадцати лет работал помощником по научной части и космонавтом-исследователем на звездолётах Европейского космического агентства, читал лекции в Сорбонне и Кембридже, имеет научные степени в областях астрохимии, физики излучений и прикладной психологии. Пять лет назад вышел в отставку и покинул Землю.

— Это из-за дочери, — пояснил он, спокойно устроившись в кресле. — Она тоже родилась слепой. Операцию на глазах можно было сделать только после того, как она вырастет, не ранее пятнадцати лет. Когда пришёл срок, она вдруг отказалась от лечения и просила меня тренировать её. Поэтому я ушёл в отставку, и мы всей семьей улетели на планету Бриндтаун в системе Веги. Знаете, такой отдалённый, спокойный идиллический мирок. Я думал, что там ничто не будет отвлекать нас с Кристиной от занятий. К сожалению, у неё не хватило способностей. Вскоре она впала в отчаяние и начала отдаляться. У неё появились друзья, которые вроде заботились о ней. А потом я неожиданно узнал, что они уговорили её лететь в какой-то райский уголок Вселенной, где все счастливы. Я едва успел втиснуться в отлетающий челнок, на котором она улетала с Бринтдауна. И вскоре мы оказались здесь…

— Чем вы занимались в городе?

— Тем же, чем и все… — пожал плечами он. — Работал в поле, ходил в Храм. Тупое существование, но даёт достаточно времени для размышлений и наблюдений. Кристина вполне счастлива. Она верит Белому Жрецу и любит слушать Голос.

— А вы?

— Я чувствую себя слишком старым, чтоб верить такой грубой лжи. Иногда мне хотелось поверить, так было бы проще: те, кто верят, счастливы. И у меня вроде получалось, но потом я снова понимал, что всё это чушь. Я достаточно хорошо помню Землю и свою работу в космофлоте, чтоб понимать, что здесь происходит.

— В городе есть сопротивление?

— Нет, — покачал головой он. — Думаю, нет. Там, в основном те, кто слушают Голос и поклоняются Божеству Света, а те, кто не оболванен, слишком хорошо понимают, в какой опасной ситуации они находятся. Сопротивление в такой ситуации смертельно опасно. Там все наблюдают друг за другом и доносят обо всём. Везде шпионы и подслушивающие, подглядывающие и прочие подобные устройства. Я их чувствую. Думаю, что есть и телепаты, которые выявляют инакомыслящих.

— Но вас не выявили.

— Может, и выявили. Я ведь угодил в подземелье. Хотя, я сейчас думаю, что, может, меня специально подсадили в камеру к этим двоим перед побегом. Я выгляжу куда более подозрительно, нежели они. И если разбираться, кто из нас троих был подослан, скорее вы подумаете, что я.

— А, по-вашему, кто?

— Не знаю. Виталий сильный, умный и, я бы сказал, себе на уме. Скрытный. Такого нелегко сломить, но если его сломали, он должен был перейти на сторону врага. Так ему легче: просто сменить идеалы, чтоб выжить. Девочку сломали, это точно. Насколько она может быть опасна, сказать сложнее. Я с ней почти не разговаривал. Она только плакала и молчала. Так что решайте сами.

— Хорошо, что насчёт того предмета, что вы нашли в спидере?

— Я сел на заднее сидение и почувствовал, что какой-то предмет упёрся в бок. Я взял его и ощупал. Судя по форме, это стандартный киберпульт с развёрткой на пару тысяч ячеек.

— А если они хотели, чтоб пульт попал к нам?

— Тогда действительно незачем было устраивать такую погоню. Или они знали, что в последний момент вы устроите здесь такой катаклизм?

— Вряд ли…

— Мне жаль, что я ничего не смог толком прояснить, — он развёл натруженными руками. — Боюсь, я оказался лишь пешкой в этой игре, но не хочу даже косвенно быть причиной ваших неприятностей. Поэтому я и заговорил об этом в самом начале. Вы ведь ведёте наблюдение за нами?

Я молча кивнула.

— Я буду в своей каюте и постараюсь не создавать вам проблем, — произнёс Цилинис. — Я могу пользоваться терминалом библиотеки?

— Конечно, доступ к нему открыт для всех.

Иона Белогурова находилась в медотсеке и, чтоб побеседовать с ней, мне пришлось подняться на четвёртый уровень. Однако для начала я зашла в техническую лабораторию, где Хок вместе с Белым Волком и Лином Эрлингом занимался загадочной посылкой в промасленной тряпке. Когда я вошла, небольшой продолговатый прибор с экраном и большим количеством разноцветных кнопок лежал на столе. Лин сидел за пультом, а Хок и Белый Волк разглядывали сложную и, вместе с тем, стройную схему на большом экране.

— Ну, и что это? — поинтересовалась я, подходя к ним.

— Ключ, — обернулся ко мне Лин. — В этом пульте содержатся систематизированные коды доступа к множеству систем, которые нам неизвестны.

— То есть, с его помощью мы можем взломать некие коды и получить управление какими-то системами?

— Нет, — возразил Хок. — Ничего не нужно взламывать. Это и есть доступ. Это что-то вроде наших с тобой микрочипов, но если сам микрочип дает лишь доступ, то этот пульт позволяет управлять… только мы не знаем, чем.

— Предположить можно?

— Можно, — кивнул Лин. — Объём решётки кодов позволяет сделать вывод о том, что мы имеем доступ к огромному количеству различных многоуровневых систем, сравнимому, скажем, с полным комплексом управления среднего транзитного космодрома.