Ланциарий Каракаллы

В походах он чаще всего шел пешим, редко садился в повозку или на коня; свое оружие он носил сам. Случалось, он на своих плечах нес значки легиона, огромные, да еще щедро украшенные золотом, так что самые сильные воины едва могли нести их. Благодаря этим и другим такого рода поступкам в нем полюбили воина; его выносливость вызывала восхищение; да и как было не восхищаться, видя, что такое маленькое тело приучено к столь тяжким трудам. Так оценивал Каракаллу Геродиан, и не верить ему нет никаких оснований. Ясно, что Каракалла имел сложный характер и однозначно оценивать его нельзя. Но ясно, что он был хорошим полководцем, а принижение его успехов Дионом Кассием весьма пристрастно.

Некоторые современные авторы, такие как Филип Паркер и Ион Грумеза, утверждают, что Каракалла расширил Limes Transalutanus, а также добавил дополнительные территории к Дакии, отодвинув границу примерно на 50 км (31 милю) к востоку от реки Олт, хотя неясно, какие доказательства они используют в поддержку этих заявлений. а временные рамки, связанные с перемещениями Каракаллы, не поддерживают никаких масштабных реорганизаций в провинции.

В общем-то, никаких оснований преувеличивать победы Каракаллы в этой кампании, у нас нет. Если бы там было что-то выдающееся, историки не смогли бы умолчать об этом. Но ни один из дошедших до нас текстов ничего конкретного не говорит. Так, общее впечатление победы. Складывается впечатление, что главной целью Каракаллы был не разгром варваров, а принуждение их к союзу, причём для этого использовались как военные методы, так и само поведение Каракаллы, весьма доброжелательное по отношению к оппонентам. И его методы работали, что подтверждает Геродиан.

Добившись своей цели, император вывел войска во Фракию, где разместил их в летних лагерях. Теперь он занялся тем, что ему на самом деле было интересно. А интересно ему было создать и натренировать совершенно новые части, которые должны были несколько изменить давно всем привычный облик Римской Армии. С этими новыми частями Каракалла надеялся легче победить парфян, уже давно приспособившихся к римским методам боя.

Немедленно лучшие из новых «скифов», нанятых за Дунаем, и германские новобранцы прошлого года были сведены в новый отряд кавалерийских телохранителей под названием Leones (Львы). Он был элитным. Даже рядовые «Львы» занимали престижное положение центурионов. Одним из командиров Leones стал будущий император Максимин Фракиец, перешедший туда из equites singulares Augusti.

Сивенне предполагает (с. 206), что численность нового отряда «Львов» у Каракаллы составила 4096 человек, однако нам эта версия кажется неверной. Такой огромный корпус всадников был бы одним из сильнейших объединений конницы в империи и обязательно бы «засветился» как таковой в будущем. Однако, этого не случилось. «Леоны» всегда выступали как часть обычных размеров (500 человек), хотя и элитного состава. С другой стороны, Сивенне справедливо замечает, что наши источники не подняли бы такой шумихи по поводу набора столь небольшого количества варварской кавалерии. Количество всадников у «Леонов» должно было быть настолько большим, чтобы источники считали их важными с военной точки зрения, что означает, что у них было по крайней мере такое же количество бойцов, как у Equites Singulares Augusti (около 2000 на тот момент).

Вероятно, «Леоны» были тактически присоединены к легиону II Parthica и поставлены под командование его префекта Элия Деция Трикциана, военного, который начал свою карьеру рядовым в Паннонии. Присоединение вспомогательной кавалерии варваров к легиону II Parthica, имевшему свой собственный кавалерийский компонент, также любопытно, потому что мы обладаем информацией об аналогичном соединении вспомогательного подразделения с легионом II Italica. Согласно надписи CIL 09, 02213, Квинт Геренний Сильвий Максим служил одновременно легатом легиона II Italica и алы Antoniniana либо при Каракалле, либо при Гелиогабале. Раньше эту надпись датировали временем Марка Аврелия, но в принципе это ничего не меняет. Ала I Flavia Commagenorum milliaria sagittariorum Antoniniana в надписи дана отдельно, а значит, она не была частью легионной конницы. Поскольку мы знаем, что легион II Parthica имел меньшую, чем обычно, численность, подчинение ему элитной кавалерии резко усиливало его возможности в бою. Опять же, нестандартное вооружение этого легиона теперь дополнялось нестандартной кавалерией, превращая II Parthica в некое подобие гетайров-гипаспистов Александра Великого или спецназа современных армий.

И кстати, легион II Italica Pia Fidelis в надписи 215 года уже называется титулом Antoniniana, значит, он успешно участвовал в первых войнах Каракаллы.

Легатом-пропретором Фракии тогда был Гай Валерий Пуденс, признавший Септимия Севера ещё в 193 году. При Севере Пуденс побывал легатом Нижней Паннонии (193–196 гг.), Нижней Германии (197–198 гг.), был консулом-суффектом, легатом Британии (202–205 гг.), а в 210–211 годах проконсулом Африки. Мы уже отмечали необычность назначения Пуденса пропретором Фракии в 213–216 годах, ведь эта провинция не имела легионов. Но, дело в том, что именно во Фракии тогда Каракалла формировал свои новые части и готовился к походу на Восток, следует признать, что он вполне разумно назначил в эту крайне важную для него тогда провинцию надёжного и опытного человека, давнего соратника отца.

Спартанский воин-дубинщик Каракаллы

Итак, «Леонес» стали ещё одним гвардейским отрядом, лично созданным Каракаллой и лично преданным ему. Но для Парфянской войны ему было нужно ещё кое-что другое. Перед тем, как отправиться на восток, Каракалла планировал набрать воинов из Македонии и Греции в специализированные части. Несмотря на тот факт, что северная граница после двухлетней кампании стала спокойной, представляется вероятным, что на Восток Каракалла взял минимум европейских войск, чтобы не ослаблять оборону Европы. Похоже, что Каракалла сформировал большую часть своих экспедиционных сил из новых рекрутов и союзников, а также из сил, уже размещенных на Востоке.

Именно во Фракии летом 214 года Каракалла начал всерьез подражать Александру Великому. Он начал носить македонскую одежду, в том числе каусию (своего рода белую шляпу) на голове и крепиды (телячьи сапоги, обувь фалангита). По всей империи ставились памятники Александру, иногда имевшие двойные лица, где половина была лицом Каракаллы. Но главное, он начал создавать подобие армии Александра. Для этого он набрал молодых македонцев в македонскую фалангу численностью 16 000 человек и назвал ее «фалангой Александра». Возможно, в эту фалангу были переданы регулярные солдаты, происходящие из Македонии, чтобы сформировать ее ветеранское ядро. Мы знаем о существовании двух македонских когорт со времён Августа, а это 1000 человек. Вероятно, много македонцев служило и в других частях, например, фракийских. Теперь эти люди отвечали за обучение новых македонских рекрутов и стали их командирами. Общая численность