Вадим слабо разбирался в этой технике, созданной не на его планете. Вчера Сайков бегло ознакомил всех пилотов с аварийными комплектами выживания и способами их активации при ранениях, но Нечаев уже испытал однажды действие подобного аппарата и смел надеяться, что Дорохов выкарабкается…

Больше он ничем не мог помочь другу. Вадим сделал максимум возможного, теперь оставалось лишь ждать, но сидеть сложа руки рядом с неподвижным, холодеющим телом он не мог.

Перебравшись в испачканное кровью кресло, Вадим при помощи рычагов ручного привода повернул пилот–ложемент омертвевшей машины в привычное положение относительно поверхности земли. Вместе с ложементом пришла в движение и часть консолей управления, предназначенная для работы в аварийном режиме.

Нечаев быстро пробежал пальцами по сенсорным кнопкам, отчаянно надеясь, что не все системы «Хоплита» безнадежно погибли.

Ему как воздух нужна была связь.

Через некоторое время тускло вспыхнул единственный доступный в режиме аварийной активации экран.

Вадим не стал просматривать появившуюся на нем схему повреждений серв–машины, — его интересовала лишь связь и любые источники внешней информации о мире.

* * *

Первое ощущение после активации аварийных сенсоров «Хоплита» было сродни чувству прозрения.

Он снова видел мир посредством мощных электронных систем, и неважно, что обездвиженная серв–машина лежала на боку, беззащитная и безоружная, — теперь, спустя четырнадцать минут после начала адского боестолкновения, исход решали иные факторы.

Сегменты брони опрокинувшейся серв–машины со скрежетом пришли в движение, выпуская наружу резервную антенну аварийной связи.

Вадим понимал, что сейчас дорога каждая секунда, — судьба давала ему шанс успешно завершить спланированную операцию по защите космопорта.

Полная концентрация сознания на этой мысли помогла ему побороть нарастающую дурноту, действовать быстро и автоматически, будто он являлся не человеком, а частью опрокинутой набок серв–машины…

Щелчок…

Первая секунда глобальной тишины принесла с собой отчаяние, — внешние микрофоны вот уже минуту как перестали транслировать отзвуки боя, который, словно траектория недавнего полета его пилот–ложемента, достиг апогея, а потом пошел на спад, затихая по всем направлениям.

Посредством систем оптического и теплового видения Вадим ясно различал контуры четырех исполинских космических кораблей, которые приземлились, образовав тесный квадрат. Космопорт Кьюига, не предназначенный для приема огромных пространственных крейсеров, был им тесен, и при посадке космические титаны не только заняли все посадочные поля, но и подмяли, проломив крыши, одноэтажные здания разгрузочных терминалов, расположенные по периметру полей.

Бой, судя по внешним признакам, действительно стих.

Вадим не наблюдал ни сил Альянса, ни машин своего батальона. Картина, представшая его глазу, разительно отличалась от панорамы, которую он видел с высоты, — теперь космопорт напоминал мертвое поле, усеянное останками техники и придавленное сверху титанической массой четырех благополучно завершивших посадку крейсеров.

Отчаяние смешивалось в его душе с надеждой, решимость сменялась ощущением бессилия, слепоты, но он не мог позволить событиям течь самим по себе, ибо тогда наступившая развязка могла свести на нет все усилия, сделать бессмысленными жертвы…

Они ведь выстояли… Несмотря ни на что — выстояли, и, как подтверждение этому, Вадим внезапно увидел шаттл — последний малый космический корабль планеты Кьюиг, который летел над стартопосадочными полями на предельно низкой высоте и небольшой скорости.

— Борт–2, здесь Нечаев!

— Командир?!

— Быстро, канал телеметрии! Запеленгуй мою машину, это подбитый «Хоплит» на южной окраине порта!

Секунда тишины, опять показавшаяся вечностью, а затем голос пилота:

— Да, есть контакт. Включаю канал взаимного обмена данными!

Вадим наконец увидел то, к чему рвалось сознание. Вся панорама космопорта открылась ему с высоты птичьего полета, теперь он больше не был ущербным, лишенным визуальной информации и связи командиром.

— Борт–2, барражируй над крейсерами. Будешь ретранслировать мой сигнал связи.

— Понял вас.

Вадиму некогда было размениваться на проявления чувств, хотя внезапная радость все же захлестнула разум горячей волной. Он переключил частоту.

— Хьюго?

— Я на месте. Все заправщики в исходных точках.

Д1х план работал. Все шло как надо, ни одна жертва скоротечного боя не оказалась напрасной, — силы поддержки, на которые могли рассчитывать экипажи земных крейсеров, были либо уничтожены, либо рассеяны, и теперь оставалось выполнить последнюю, самую сложную и непредсказуемую часть дерзкой по своей сути операции.

Снова смена частот связи.

— Командный–один вызывает боевые единицы батальона. Доложить.

Ответ пришел, хотя Вадим не чаял его услышать.

В строю оставались три машины. Отозвался один «Фалангер» с противоположной окраины посадочных полей, потом пришел сигнал от «Хоплита», который держал позицию неподалеку от Нечаева, и, наконец, последним отозвался «Ястреб».

Вадим не услышал ни Яны, ни Сайкова, ни Джона Хански, но голос Дрейка, так же как связь с Хьюго, вселили в него надежду на успех

Нужно было продолжать задуманное, несмотря на то что серв–батальон был, по сути, разбит, но об этом знал он, а не противник, лишившийся всех оперативных средств поддержки. Дрейк, который контролировал ситуацию в последние минуты боя, доложил, что все космические истребители и десантно–штурмовые модули уничтожены.

Вадим допускал, что на стартопосадочных полях могли сейчас находиться отдельные, чудом выжившие солдаты Альянса. Возможно, кому–то из пилотов удалось покинуть подбитый корабль, но люди, бесцельно бредущие среди металлических и бетонных руин, уже не могли радикально изменить ситуацию в ту или иную сторону.

Вадим включил передатчик в режим открытой частоты.

— Всем офицерам Земного Альянса, говорит командующий силами обороны планеты Кьюиг! — произнес он заранее продуманную фразу. — Вы блокированы. Предлагаю командующему орбитальной группировкой выйти на связь.

Он не ждал немедленного ответа, и действительно, в эфире царила зловещая, гробовая тишина.

Кончилось противостояние машин, теперь начиналось самое сложное — поединок воли, психики…

На панели связи внезапно заморгал алый индикатор вызова.

Вадим не ждал, что с ним станут связываться на иных частотах, но все же включил параллельный канал, желая узнать, кто пытается его вызвать.

Голос показался ему знакомым, и спустя секунду он понял — почему: