Затем он достал свой рог и произнёс:

– Мы немного споём для них, ибо они наверняка захотят послать к нам нескольких всадников для приветствия, и я не буду мешать исполнению их желания.

С этими словами он приложил свой рог к губам и протрубил, громко и долго. Рог издавал необычные переливы и трели, что вполне подходило к слову «споём». Пока отряд медленно подъезжал к стенам замка, с высокой башни вывесили сине-белый флаг, замковые ворота открылись, и человек двадцать верховых быстрым аллюром выехали из них в сторону моста.

Тогда сэр Марк сказал:

– Сойдём с коней и встретим их на той приятной лужайке. Пусть они получше нас рассмотрят, ведь всадников как следует не разглядишь. И хотя тени деревьев там почти нет, всё же в этот прекрасный предсумеречный час довольно прохладно, и нам будет приятно везде, где зелено.

И все поступили по словам рыцаря. До моста было недалеко, поэтому встречающие подъехали к путникам уже через несколько минут. Девушка сразу заметила, что одежда их была яркой, а лица весёлыми. Первыми скакали молодые люди. Один из них, стройный и милый с виду, с густыми волнистыми каштановыми волосами, но ещё не обзаведшийся бородой на своём счастливом молодом лице, подъехав, тотчас спрыгнул с коня, подбежал прямо к Синему рыцарю, поклонился ему и, взяв за руку, поцеловал. Рыцарь, схватив юношу за плечи, встряхнул его и, присмотревшись своими добрыми глазами к его лицу, воскликнул:

– Ха, Роланд! Клянусь святым Христофором, ты и в самом деле рад видеть меня, парень, как я погляжу! Всё ли у вас хорошо?

– Всё хорошо, сэр Марк, – ответил юноша. – И я тоже рад видеть тебя живым и невредимым, ведь мы даже не знали, в какое новое сумасбродство ты впутался, и уж не ждать ли нам, что тебя в любой час принесут домой на носилках. Но всё окончилось хорошо.

– Слушайте благоразумные слова седобородого мудреца, – засмеялся сэр Марк. – И всё же должен сказать тебе, да и всем вам, что случилось со мной одно приключение. А вот и Джеймс спешит поприветствовать меня!

Джеймс, второй юноша, не так скоро слез с коня и медленнее, чем первый, подошёл к своему лорду. По дороге он бросил взгляд на девушку, поднявшуюся встретить пришедших, но остановившуюся в лёгком стеснении, и, покрывшись лёгкой краской, опустил глаза. Он был не так красив, как первый: высокий и крепкий, с рыжими, коротко подстриженными волосами, с серыми глазами и строгими очертаниями губ, но и недурён. Рыцарь по-дружески взял юношу за руки, поприветствовал, а потом, обернувшись к девушке, подвёл и одного, и второго к ней и сказал:

– Прекрасная госпожа, эти двое скоро станут рыцарями, а пока они мои оруженосцы. Они верны мне и беззаветно меня любят, а в бою принесут погибель любому моему недругу. Ты можешь быть, если захочешь, добра к ним, но прошу, следуй лучше моему примеру: владычествуй над ними, пусть они исполняют твои желания, и не давай им воли.

И рыцарь рассмеялся.

Джеймс встал пред девушкой на колени, собираясь поцеловать её руку, но она не позволила ему. И если Джеймс смутился, увидев её впервые, то что же Роланд? Он совершенно покраснел и, даже не поклонившись, стоял как вкопанный, с широко раскрытыми глазами.

Вокруг них собрался прочий люд, желавший поприветствовать Синего рыцаря, а кроме того, по правде говоря, и посмотреть на девушку. Приняв их многословные и ласковые приветствия, рыцарь громко, чтобы все могли слышать, произнёс:

– Оруженосцы, сержанты и воины, вот какое приключение случилось со мной: я нашёл эту госпожу в руках у негодяя, пославшего своих слуг похитить её, пока все её родичи и соседи сражались с разбойниками, и после этого он называл её своей невольницей, добытой в бою. Так как он оказался трусом и не пожелал сразиться за девушку, мне пришлось выкупить её, хотя я и предлагал ему поединок по всем правилам. Впрочем, я даже рад, что он не принял мой вызов, так как убить подобную собаку – это грязная работа. Но слушайте же: хотя я и купил её за назначенную цену, я не хозяин ей, я сделал её свободной, и она по своей воле пришла в мой дом. Думаю, по дороге сюда она сделалась моим другом, добрым и честным, и полагаю, что и вам она также будет другом, пока живёт здесь. Если же вы не захотите отнестись к ней дружелюбно, то, значит, вы совсем другого замеса, не того же, что я. Впрочем, я сказал всё это для того, чтобы вы не смели клеветать или злословить за её спиной, пытаясь найти лихо там, где его нет. И чтобы всё говорилось прямо и открыто, без тайн.

Дружный гул выразил одобрение словам рыцаря, и девушка подумала, что его здесь любят и ему доверяют. Затем все по очереди подходили к ней, кланяясь, а девушка каждого одаривала дружеским взглядом, думая, как замечательно всё вокруг и как все счастливы. Но в то же время она говорила себе: «Если бы я только могла забыть моего любимого и перестала бы его искать, что мне останется, когда я пробужусь в один день, потеряв всё и прокляв себя!» И тут она услышала, как Синий рыцарь произнёс:

– Джеймс и Роланд, я хочу, чтобы вы пошли раньше нас в комнату леди-матери и рассказали ей обо всём, о том, как я прибыл, и обо всём, что вы видели и слышали.

Девушка удивилась этим словам, а взглянув на сэра Марка, заметила, что лицо его покраснело, а брови сдвинулись.

Двое оруженосцев вскочили на коней и быстро и почти бесшумно поскакали к замку, а все прочие последовали за ними шагом.

Вскоре они приблизились к воротам, а проехав под ними, оказались в переднем дворе. Строения, окружавшие их, были большими, крепко сложенными, но не особенно новыми. Во дворе стояло много вооружённых людей: все они собрались приветствовать своего господина и его спутников. Встречающие стучали копьями по щитам, подбрасывали вверх мечи и кричали так, что глаза девушки загорелись, а сердце застучало сильнее.

Когда же все сошли с коней, сэр Марк тотчас же взял девушку за руку и отвёл её в большой зал. Все прочие огромной толпой последовали за ними. Зал был длинным и широким, но не очень высоким, крышу его поддерживали толстые массивные колонны, сверху нависали арочные перекрытия. Такие суровые замки народ этот любил больше, чем празднично разукрашенные: их почитали за историю, за старину. Старинными были и украшения: шпалеры повествовали историю осады Трои, с них сурово и торжественно смотрели грубо тканные воины и короли, ведомые Судьбой дорогой меча и щита.

Рыцарь провёл девушку вверх, к возвышению, где собрались оруженосцы, священники и дамы, ибо там, на удобном стуле, близ почётного рыцарского места, сидела мать сэра Марка. Она поднялась, чтобы поприветствовать их, положила руки на плечи рыцаря и, поцеловав его, повернулась к девушке со словами:

– И тебе мы рады, как и пришедшей с тобой старушке, ибо сын мой пригласил вас в дом, принадлежащий ему. Смотри же, будь послушна его воле и заботься о его чести и благосостоянии больше, чем о своём собственном. Тогда я оценю тебя по достоинству и ты заслужишь моё расположение.

Девушка опустилась перед леди на колени и поцеловала ей руку, но леди больше не смотрела на неё, а лишь на своего сына. Это была высокая и хорошо сложенная женщина лет пятидесяти пяти с ястребиным носом, проницательным взглядом, тёмными, вьющимися волосами, напоминавшими волны на гербе её замка. Нельзя сказать, чтобы леди говорила добродушно, хотя бы и обращаясь к своему сыну, и молодая гостья наверняка испугалась бы её, но и в эту минуту сердце девушки было с тем, кого она любила и кого искала, а всё вокруг, даже доблестный великодушный рыцарь, стало до времени лишь картинками, не имевшими к её жизни никакого отношения.