– Если ты действительно хочешь рисовать, что может тебя остановить? – весело спросила тетя Джейлис. – Талант у тебя есть. И нечего скромничать.

– Да, но видите ли… – начала я и запнулась на полуслове.

Она, наверное, читала мои мысли.

– И не надо говорить всякую чепуху типа «нет шансов», «не повезло» и так далее. Единственный шанс и единственное везение, данные человеку, – это талант, с которым он родился на свет. Все остальное зависит от него самого.

– Да, тетя Джейлис.

Она прищурилась.

– Ладно. Проповедь и допрос кончились. Теперь давай перекусим и поговорим о чем-нибудь другом.

– Давайте, – с облегчением сказала я.

И то и другое предложение было как нельзя кстати. Для перекусывания предназначались, как выяснилось, сэндвичи с жареным яйцом и кресс-салатом, которые после школьной пищи показались мне настоящим лакомством. Я откусила большой кусок.

– Тетя Джейлис, вы действительно объехали вокруг света? Где вы побывали?

Пока мы сидели на берегу реки, она рассказывала мне о разных странах и городах так живо и ярко, что даже сейчас, вспоминая тот день, экзотические пейзажи далеких стран, где побывала тетя, возникают у меня перед глазами так же отчетливо, как и блестящие изгибы тихой английской речки, и голубое оперение зимородка.

Церковные часы гулко пробили пять. Пора возвращаться в школу. Мы собрали остатки пикника и положили все в сумку тети Джейлис. Праздник кончился. Надо спускаться с небес на землю.

– Немного похоже на тот раз, правда? – сказала я. – Вы появились из ниоткуда, как добрая фея, солнце светит, мы прекрасно проводим день вместе, а потом снова начинается обычная жизнь. Знаете, когда я училась в монастырской школе, я представляла, будто вы – волшебница. Честно говоря, я и сейчас иногда так думаю. Это так здорово – иметь крестную мать волшебницу! И еще, вы сказали в прошлый раз одну фразу, и я с тех пор об этом думаю. Помните, когда личинка стрекозы выбралась из пруда и улетела?

– Конечно помню. И что же?

– Я тогда спросила, умеете ли вы колдовать, и вы ответили, что умеете немного. Это правда? Что вы имели в виду?

Не отвечая, она вытащила из сумки предмет, больше всего похожий на теннисный мяч, завернутый в черный бархат. Положив его на ладонь, она откинула бархат, и я увидела перед собой искрящийся на солнце хрустальный шар. Маленький мир золотистых и сине-зеленых сполохов, отражающий на своей поверхности каждое дуновение ветерка в темно-зеленой листве дубов.

– Не знаю, могу ли я действительно делать чудеса, – снова заговорила моя крестная, – но иногда я могу предсказывать будущее, далекое и близкое. Еще не волшебство, но уже кое-что, а?

Я не совсем поняла и продолжала возбужденно:

– Значит, вы видите будущее в хрустальном шаре, да?

– В общем, да.

– Так это действительно правда?

– Конечно правда.

Я, словно завороженная, уставилась на сверкающий шар.

– Тетя Джейлис, пожалуйста, не могли бы вы заглянуть в него и узнать, что будет?

– С тобой, ты имеешь в виду? – Взгляд тети был одновременно и ласковым, и серьезным. – Все имеют в виду себя, когда спрашивают о будущем.

– Извините. Просто… вы спрашивали меня, что я собираюсь делать после школы… но если можно посмотреть…

Я окончательно смешалась и замолчала.

– Не извиняйся, – улыбнулась тетя. – Все мы одинаковы. Я сама сразу же заглянула в свое будущее.

– Правда?

Боюсь, в моем голосе слишком хорошо слышалось наивное удивление. В те годы мне казалось, что тете в ее возрасте уже незачем интересоваться будущим. Вся ее жизнь была, как я полагала, в прошлом.

Она ничуть не рассердилась.

– Ну а разве ты, – со смехом сказала тетя, – разве ты не хотела бы знать, когда же это все наконец для тебя закончится?

– Н-нет. Никогда!

– На самом деле выбора нет, все известно заранее. Заглядывая в хрустальный шар, ты можешь увидеть то, что произойдет завтра, или то, что случится через десять лет. Ну как, хочешь попробовать?

– Не знаю. А как бы вы сделали?

– Сама-то я уже посмотрела и увидела все, что мне было интересно знать. Если хочешь, теперь давай ты.

Хрустальный шар в ее руке ослепительно сверкал на солнце. С одной стороны его поверхность была темнее, отражая темную воду реки. Я заколебалась.

– Но как это делается? Надо просто смотреть, и все?

– И все. Не бойся, может, ты увидишь только то, что находится вокруг нас. Вот, возьми. – Она положила хрустальный шар на мою ладонь. – Ни о чем не думай и загляни в него без страха, без надежд и без опасений. Просто смотри, и все.

Я опустила взгляд на сверкающий шар. Увидела на нем искаженное отражение своего лица. Искрящуюся гладь реки. Вспышку, брызги, зимородка. Стайку черных, словно головастики, силуэтов, которые, судя по щебету, на самом деле были стрижами. Еще одну стаю – белую, бесшумную, которая словно снежная метель налетела на верхушки деревьев, – голуби, как гигантские снежинки, кружились в вышине, медленно опускаясь все ниже и ниже. Наконец в шаре снова отразились мои глаза, бордовое пятно школьного блейзера, деревья за спиной. Я моргнула, подняла голову. В небе не было ни единой птицы.

– Ну? – спросила тетя.

– Ничего, – ответила я. – Как вы и говорили, только то, что вокруг нас. Деревья, река, стайка стрижей, голуби. – Я еще раз оглянулась. – Да где же они? Куда они делись?

– Они там, где и были, – в хрустальном шаре.

Я широко открытыми глазами смотрела на нее.

– Значит, они не настоящие?! Не может быть! Смотрите, вот они снова!

Стайка стрижей, пронзительно свистя, пронеслась над нашими головами.

– Эти? Да. Но голубей здесь нет, – улыбнулась тетя, наклоняясь, чтобы взять шар из моих рук.

– Тетя, честное слово, разве здесь не летала стайка голубей – белые и несколько черных и серых? Вот здесь, над деревьями?

– Именно так.

– Значит, – у меня перехватило дыхание, – я что-то увидела?

– Похоже на то.

Не веря своим ушам, я наконец перевела дух и спросила:

– Но что это значит? Откуда эти голуби?

Тетя тщательно обернула шар бархатом, аккуратно уложила его в сумку и только потом повернулась ко мне.

– Это значит как раз то, что я хотела знать. Что ты дочь своей матери и, за неимением лучшего слова, моя крестница.

Несмотря на мои недоуменные вопросы, объяснение на этом и закончилось.

Я решила вернуться к тому, о чем она уже говорила раньше.