Во время всего этого процесса источник энергистической мощи все усиливался вместе с увеличением их числа, распространяясь, чтобы наводнить и дух, и тело. Это не было разделенным сильным желанием, которое Флетчер испытал на Норфолке, истинной жаждой спрятаться от пустоты. Здесь Декстер поглощал всю ту мощь, какая шла от его сторонников, и приспосабливал ее форму к собственным нехорошим желаниям. Когда грязно-багровый свет проник через открытую дверь, издеваясь над ночью, Флетчер наконец услышал крики падших ангелов. Сверх всего остального, дьявольская острота чуть не сломала его решимость. Конечно, даже Декстер не мог подумать о том, чтобы освободить таких чудовищ и выпустить их на Землю.

– Нет, – простонал Флетчер. – Ты не можешь их выпустить. Это же безумие. Безумие. Они же всех нас истребят.

Лицо Декстера появилось над ним, холодно сияя удовлетворением:

– Наконец-то настало распроклятое время, чтобы ты понял.

* * *

«Леди Макбет» вышла из прыжка в межзвездное пространство за тысячу девятьсот световых лет от Конфедерации. Ощущение изоляции и одиночества среди людей на борту было ничто по сравнению с тем, какими крошечными заставило их чувствовать себя такое расстояние.

Радиолокационные звездные сенсоры выскочили из своих углублений, собирая слабые потоки фотонов. Навигационные программы корректировали поиск, определяя положение космического корабля.

Джошуа производил расчет цели, незначительной световой точки, которая теперь находилась на расстоянии всего тридцати двух лет. Координаты их следующего прыжка появились у него в мозгу, вспыхнув пурпурным огоньком в конце нейросети, где горели оранжевые круги. Звезда едва виднелась с одного боку, расстояние до нее представляло относительную дельта-V. Космический корабль и звезда все еще двигались с разной скоростью, приближаясь к орбите центра галактики.

– По местам, – скомандовал Джошуа. – Ускоряемся.

На мостике раздались стоны. Довольно скоро после того, как он задействовал двигатель на антиматерии, они замолкли. Четыре g заставили всех членов экипажа опрокинуться на противоперегрузочные койки, всех, кроме Кемпстера Гетчелла; старый астроном после второго прыжка погружался в камеру ноль-тау.

– Это слишком для моих костей, – жаловался он шутя. – Вытащите меня оттуда, когда доберемся.

Все остальные выносили это. Не то чтобы у команды был какой-то выбор. Семнадцать прыжков за двадцать три часа, в пятнадцать световых лет каждый. Само по себе это, вероятно, было рекордом. Теперь никто об этом и не думал: они полностью посвятили себя тому, чтобы добиться бесперебойного функционирования систем, профессионализм, с которым мог бы справиться не всякий. Гордость их росла вместе с острым чувством ожидания по мере того, как Спящий Бог приближался.

Джошуа оставался на противоперегрузочной койке, ведя корабль со своей обычной сверхкомпетенцией. Было не особенно много разговоров после того, как туманность Ориона исчезла позади. Она была меньше на каждом звездном разведывательном экране, убывая до все уменьшающегося светового пятна, последний знакомый астрономический признак, оставленный во вселенной. Все атомные двигатели работали на максимальной мощности, быстро меняя узлы. Именно поэтому Джошуа использовал высокое ускорение между координатами вместо обычной одной десятой. Время. Оно стало основным и самым драгоценным из всего, что у него осталось.

Инстинкт гнал его вперед. Эта загадочная теплая звезда, крепко держащаяся на оси датчика, пела ту же песню сирены, которую он когда-то слышал в Кольце Руин. Столько всего приключилось в этом полете. Так много собственных надежд было теперь вложено сюда. Он не мог верить, не верил, что все это проделано напрасно. Спящий Бог существует. Памятник культуры ксеноков, достаточно могущественный, чтобы заинтересовать киинтов. Они были абсолютно правы, открытия, совершенные во время этого полета, постоянно подчеркивали его важность.

– Узлы готовы, капитан, – доложил Дахиби.

– Благодарю, – ответил Джошуа.

Он механически проверил вектор. Хорошо работает девочка! Еще три часа, еще два прыжка – и они на месте. Полет будет закончен. Это та его часть, которой Джошуа верил с трудом. Так много было причин, которые привели «Леди Макбет» к этой встрече. Келли Тирелл и ртуть там, на Лалонде, Джей Хилтон и Хейл, где бы они ни были сейчас, Транквиллити, освобождающая флот Организации. А еще раньше было единственное послание, переданное через безжизненное пространство величиной в полтысячи световых лет, надежно посылаемое со звезды на звезду существами, которые прежде всего никогда не спаслись бы от экспансии своего солнца. И «Свантик-ЛИ», первоначально нашедший Спящего Бога. Невероятное стечение событий одной цепочки в пятнадцать тысяч лет длиной, связывающее эту единственную невероятную встречу с судьбой целых разумных видов.

До сих пор Джошуа не верил в судьбу. Но это оставляло место только судьбе, божественному вмешательству.

Интересно, чему они вверяются и к чему, предположительно, прилетят.

* * *

Луиза проснулась в некотором смятении. На ней лежал молодой человек. Оба они были обнаженными.

Энди, припомнила она. Это его квартира: маленькая, неопрятная, заставленная вещами. И такая теплая, что сам воздух, кажется, сгустился. Сконденсировавшаяся жидкость покрыла каждую поверхность и блестела в темно-розовом освещении рассвета, пробивающегося через затуманенное окно.

– Я не сожалею о том, что произошло ночью, – твердо призналась она себе самой. – У меня нет никаких причин чувствовать себя виноватой. Я сделала то, что хотела. Я имела на это право.

Луиза попыталась перевалить его на бок и выбраться из-под него, но кровать просто не была достаточно велика. Он пошевелился, изумился, сосредоточив на ней взгляд. Затем в шоке отстранился:

– Луиза! О боже! – Он откинулся назад, словно приготовился встать на колени. Его глаза жадно разглядывали ее тело, губы растянулись в блаженной улыбке. – Луиза. Ты настоящая!

– Да, я настоящая.

Его голова устремилась вперед, и он поцеловал Луизу.

– Я люблю тебя, Луиза. Милая, милая моя. Я так тебя люблю. – Он наклонился над ней, покрывая жадными поцелуями ее лицо, его ладони сомкнулись вокруг ее грудей, пальцы дразнили ее соски, в точности тем жестом, которым она наслаждалась ночью. – Я люблю тебя, и мы будем вместе до самого конца.

– Энди, – она повернулась, вздрагивая от боли, которую он ей причинял. Для такого костлявого юноши он был на удивление силен.

– О боже, какая ты красивая, – его язык начал облизывать ее губы, отчаянно стараясь проникнуть ей в рот.

– Энди, перестань.

– Я люблю тебя, Луиза.

– Не надо! – она рывком поднялась. – Выслушай меня. Ты не любишь меня, Энди, и я не люблю тебя. Это был просто секс. – Ее губы раскрылись в легкой улыбке, она пыталась, насколько было в ее силах, смягчить удар. – Прекрасно, это был очень хороший секс. Но и только.