каждым из своих спутников по очереди. - Она дала мне возможность сделать этот выбор, и я им воспользовалась. Я велела ей пощадить "Малабар" и "Маджули". Я приняла такое решение.

- Что ты сделала? - спросила Намбозе.

- Это был правильный поступок. Я не хотела, чтобы гребаная машина решала, кому жить, а кому умереть. Если это преступление, пусть это будет моим преступлением.

- Ты не имела права принимать такое решение, - сказала Намбозе.

Чику оторвалась от ящиков. - Я была там. Тебя там не было. Она попросила меня выбрать, и я выбрала. Я не могла оставить это решение за ней, поэтому я сказала ей, что "Малабар" и "Маджули" могут жить. И знаете что? Я бы сделала этот выбор снова. На этих голокораблях есть слоны. Я перевела их туда. Их выживание зависит от меня.

- Слоны, - повторил доктор Эйзиба, как будто он неправильно расслышал ее в первый раз.

- От стад "Занзибара". отделились независимые популяции. "Маджули" взял первую группу, и я вела переговоры с "Малабаром", чтобы он взял еще несколько, когда случилась Каппа... - Ее голос был на грани срыва. - Когда все это началось.

- Слоны, - снова повторил доктор Эйзиба. - Просто для ясности - потому что я очень надеюсь, что чего-то недопонимаю здесь, - ты предпочла слонов человеческим жизням? Ты не рассматривала возможность спасения голокораблей с наибольшим населением или тех, которые несут наибольшее количество специализированных технологий, необходимых нам для жизни в этом мире? Ты основывала свое решение на судьбе нескольких слонов?

- Ты видел танторов, - сказала Чику.

- Но это были не танторы, - сказала Намбозе. - В этом-то все и дело, не так ли? Это были просто животные.

- Мы не можем привередничать и выбирать. Танторы произошли от слонов. Я была должна им...

- Ты им ничего не была должна! - сказал доктор Эйзиба, сплевывая сквозь зубы. - Что она тебе сделала, Чику? - А потом он вскочил и схватил Чику за предплечья, достаточно сильно, чтобы она почувствовала, как его ногти впились в ее кожу сквозь ткань одежды. - Тебе не следовало соглашаться на это! С того момента, как ты разбудила меня на "Ледоколе" и сказала, что мне солгали, я принял решение доверять тебе, полагая, что обстоятельства вынудили тебя сделать трудный выбор на благо каравана. - Эйзиба сильно толкнул ее. Чику потеряла равновесие и упала навзничь, зацепившись ногами за ящики с припасами, на которых она сидела. Она сильно ударилась верхней частью спины, нагнув шею и выбив воздух из легких.

Физическое насилие никогда не было частью ее мира. На мгновение это было больше, чем она могла переварить.

- Тебе следовало отказаться, - сказала Намбозе, нависая над Чику. - Почему ты этого не сделала? Почему ты не потребовала нашей помощи в принятии решения?

- Это сделало бы его более приемлемым для вас обоих? - спросил Травертин.

Чику попыталась оттолкнуться от пола.

- Мы должны были принять в этом участие, - сказал доктор, поставив ногу прямо на живот Чику, чтобы удержать ее на полу. - С нами должны были посоветоваться!

- А что, если бы мы все придумали разные пары имен? - спросил Травертин. - Разве голосование по этому вопросу демократическим путем сделало бы это решение менее отвратительным?

Намбозе отскочила в сторону - она стояла на коленях у одной из коробок, роясь в ней, словно что-то искала. Чику снова попытался встать, но Эйзиба усилил давление своей ноги.

- Значит, ты согласен с нами, Травертин, это было отвратительно.

- Что было отвратительно, так это то, что ее попросили сделать выбор - это было преступлением, а не тот факт, что она сделала так, как ее просили. - Он наклонился и снова встретился взглядом с Чику. - Сколько времени она дала тебе на размышление?

Чику кашлянула. Нога Эйзибы, давившая ей на живот, мешала восстановиться ее измученным легким. - Пять... пять минут. Триста секунд.

- Таким образом, у тебя не было такой роскоши, как возможность взвесить все варианты, - сказал Травертин, - или рассмотреть все этические последствия. - Он сделал паузу на мгновение. - Доктор Эйзиба, не мог бы ты убрать ногу с моего друга?

- Она была нашим лидером на "Занзибаре", - сказал врач, твердо удерживая ногу на прежнем месте, - но она подала в отставку. И все же, с тех пор как мы появились в этой системе, она продолжает вести себя так, как будто у нее есть полномочия лидера! Возможно, из этой пародии выйдет что-то хорошее. Это дает нам шанс, в котором мы нуждались, пересмотреть нашу систему подчинения!

- Я действительно вежливо попросил тебя, - сказал Травертин.

В момент удара Чику показалось, что Травертин неправильно оценил размах своего удара. Неудивительно, учитывая, что он, вероятно, никогда за всю свою жизнь не совершал насильственных действий в отношении другого человека.

Но цель Травертина была более верной, чем казалось на первый взгляд. Он замахнулся правой рукой, и в то время как кулак Травертина не попал в челюсть Эйзибы, его браслет не промахнулся. Чику вздрогнула от звука удара.

Доктор Эйзиба мгновенно упал, ударившись о три ящика. Он приземлился на спину, раскинув руки, зацепившись одной ногой за ящик, и остался совершенно неподвижен.

Освободившись от давления ноги врача, Чику заставила себя встать. Она задавалась вопросом, мог ли доктор Эйзиба быть мертв, убит одним ударом. Но у Травертина были другие, более насущные проблемы. Намбозе все еще копалась в одном из ящиков с медикаментами, отбрасывая в сторону шприцы и флаконы, образуя веселую разноцветную смесь, похожую на содержимое коробки с мелками. Травертин с силой ударил по крышке, раздавив ею пальцы Намбозе. Она взвизгнула, зашипела и снова опустилась на корточки, ее рука все еще была в коробке.

- Что ты ищешь? - спросил Травертин. - Что-нибудь, что вырубит Чику? Что-то, что может ввести ее в кому?

- Но ты же не можешь ее защищать! - зарычала Намбозе. - Она поступала плохо со всеми нами, но хуже всего она поступила с тобой! Она превратила тебя в монстра, о котором детям снятся кошмары! Как ты вообще можешь быть на ее стороне?

- Я ни на чьей стороне не стою - я не занимаюсь "выбором стороны". - Но разгневанная Намбозе не была в центре внимания Травертина. Он опустился на колени рядом с неподвижным врачом и