- Алексей Павлович попросил подготовить письмо об аттестации рабочих мест, - отогнав неприятные воспоминания, спокойно пояснила Женька. – Я все сделала и уже ухожу.

- Да, было… - Антон недоуменно выпятил вперед нижнюю губу. – Но он сказал, что приедет специалист. Ты-то причем?

Женька язвительно усмехнулась и тряхнула золотистыми прядками:

- Я и есть специалист. Начальник HR-службы, если интересно.

- Ты?!! – Антон воззрился на нее, как на нечто диковинное: - В жизни бы не сказал. Думал, исключительно для потрахаться годишься. Не, ну раз так – оно даже лучше…

Он ухватил с тарелки бутерброд с колбасой, откусил:

- Зарабатываешь, наверное, хорошо?

- Не жалуюсь, - фыркнула Женька и бросила незаметный взгляд на дверь, примеряясь, как бы ускользнуть. Пока расстановка сил была неудачной – Антон своей широкой фигурой загораживал проход: - Как видишь, могу позволить себе шиншиллу.

Она с гордым видом огладила мех на шубке.

- Отлично! – Антон открыл холодильник, вытащил оттуда тюбики кетчупа и майонеза. – Я тоже считаю, что баба должна зарабатывать наравне с мужиком. У нас равноправие как-никак! Людка вон привыкла всю жизнь на шее сидеть, хрен спихнешь. Детьми прикрывается – то одно им якобы надо, то другое. А сама жрет на мои деньги в три горла, скоро в двери не влезет.

Он щедро полил бутерброд кетчупом и майонезом и целиком запихал в рот:

- Не, детей хватит. Ты рожать не будешь.

Женька широко раскрыла глаза:

- Причем ты к моим детям?!

Антон прожевал бутерброд и широко улыбнулся:

- Эх, собирался завтра тебя обрадовать - как говорится, под елочку. Но ладно. Помнишь, хотела в качестве новогоднего подарка, чтобы мы поженились? Я готов исполнить твою мечту. Даже приятно почувствовать себя дедом Морозом!

Женька посмотрела в его глаза. Он не шутил!! Весь вид бывшего, с крошками на губах и каплей майонеза на подбородке, выражал искреннее, незамутненное самолюбование и легкую снисходительность. Император осчастливил убогую, не меньше.

«Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты! – всплыло в голове нечто не вполне цензурное. – Принес подарок, который заказывала восемь лет назад. Интересно, волшебный фонарик, как у феи, который я просила в четыре годика, еще ждать?»

Внезапно затрезвонил Женькин телефон – оставленный в сумочке на диване.

- Это мама! – узнала она по звонку и подскочила с места. – Нужно срочно ответить, а то волноваться будет!

Сразу же возник план ухватить сумочку и быстро-быстро к входной двери…

- Сиди тут, я принесу! – Антон положил руки ей на плечи, заставляя опуститься на стул. Затем вышел в коридор и защелкнул замочек на дверной ручке.

«Предусмотрительный, гад! – обиженно подумала Женька и от волнения схватила с тарелки бутерброд. – Пьяный-пьяный, а хитрый! Ничего, все равно сбегу».

- Да, Елена Михайловна! – елейным голоском отозвался Антон из коридора. – Женя со мной.

- Как же так… - разочарованно протянул мамин голос. – Сюрприз не удался?

- Почему не удался – еще и как удался! – горячо заверил Антон. – Мы совершенно случайно встретились по работе. Оба в шоке от такого невероятного совпадения.

Он открыл дверь, держа в руках Женькин телефон, поймал камерой ее с бутербродом в руках:

- Вот она, красавица, на моей кухне пьет кофе!

И сразу же выскользнул обратно в коридор.

- Это не совпадение!! – растроганно выдохнул голос мамы. – Это судьба!! Аграфена сразу сказала, что вы с Женей предназначены друг для друга. Ой, детки, счастье-то какое!

Женька закашлялась и положила откушенный бутерброд на край тарелки.

«Это не мой мир! – мелькнуло в голове растерянное. – Здесь все непривычно, нелогично, неправильно … И этот чужой мир мне категорически не нравится!»

- Но вы же завтра придете? На семейный ужин? – продолжал щебетать голос мамы. – Я столько готовилась!

- Постараемся, - коротко бросил Антон. – Но не обещаю. Мы с Женей хотим побыть вместе, понимаете?

- Понимаю, - слегка смутился мамин голос. – Дело молодое. Но мы все равно будем ждать.

- Антоша! – вклинился в разговор бас отца. – Лучше скажи – на праздники как отдыхаем?

- Второго-третьего надо бы выйти, - деловито произнес Антон. – Документацию на новую партию оформить. И четвертого тоже – придут окна ставить в цеху, мне некогда этим заниматься.

- Выйду, не вопрос, - бодро согласился отец. – Чем у телевизора киснуть, лучше детям помочь. Не за зарплату работаем, а на благо семьи.

Женька замерла, уставившись на дверь. Чужая реальность наползала со всех сторон, обволакивала невидимыми щупальцами, гаденько посмеиваясь на ухо. С этим нужно было что-то делать. Немедленно.

Антон еще пару минут пообщался с Женькиными родителями, мило попрощался и с довольным видом вернулся на кухню. Небрежно пристроил ее телефон между кетчупом и майонезом, стащил с бутерброда кусочек колбасы и отправил в рот.

- Антон, что происходит?! – гневно воззрилась на него Женька.

- Все идет по плану, - с набитым ртом отозвался он. – Сча доем – трахаться будем. Чё вылупилась? Расслабься! Папа с мамой разрешили.

Женька натурально прибалдела от столь «романтических» планов на вечер, но ее больше интересовали другие вопросы:

- Ты что – общаешься с моими родителями?! Кто тебе разрешил?!!

- Почему нет? – Антон выдавил майонез прямо себе в рот. – Они взрослые самостоятельные люди. После того, как мы в кафе пересеклись, набрал твою мать – номер в контактах сохранился. Так обрадовалась, так обрадовалась… Сокрушалась, что у тебя в личной жизни никак не наладится – хоть к бабке иди. Я ей Аграфену и посоветовал.

- Какую еще Аграфену?!

- Соседка моя, считай. Дворничихой у нас во доре работает. Подкинул пару сотен, попросил, чтобы меня как следует пропиарила. Хотя потом понял, что можно было и не тратиться. Тетя Лена призналась, что ты по мне сильно страдала. И до сих пор сохнешь.

- Это неправда! – Женька подскочила с места и гневно засопела. – Мама после папиной болезни не всегда объективно воспринимает реальность. Живет в придуманном ею мире. Я про тебя сто лет не вспоминала! И вообще – другого люблю!

В этот миг ее телефон, лежащий на другом конце стола, пискнул, уведомляя о пришедшем сообщении. А потом обиженно застонал, требуя зарядки. Женька бросила на него красноречивый взгляд, но Антон сделал вид, что не понял.

- Ну что ты кочевряжишься,