— Как?

— Одежду какую-нибудь найди. Ты же говоришь, у тебя ключи есть? Только от этого зала, или, может, еще какие-то?

— Только от зала. Если бы вся связка была, я бы в окно сюда не лезла. Я просто вчера его специально оставила незапертым, чтобы сегодня пролезть. Хорошо, что сторожа не заметили…

— Ну, так придумай что-нибудь! Раз работала здесь, то хорошо знаешь здание. Может, гардероб какой-нибудь рядом, или подсобка. Мне хоть что-то накинуть, хоть фуфайку драную.

— Да откуда? Это же библиотека, а не магазин готового платья! Тут книги, в соседнем зале — музей краеведческий, чучела всякие да камни… Хотя… Пойдём. Вон туда фонариком свети. Только осторожно!

Мы пробрались через весь зал к двери — но не той, через которую вошли, а небольшой, в углу, за шкафами. Её не сразу и найдешь, если не знаешь, что она там. Через дверь попали в смежный зал, тоже просторный и полутёмный из-за задёрнутых штор. Это действительно оказался музей с многочисленными экспонатами, разложенными по застеклённым столам и по полкам на стенах. Зайдя в него, мы впотьмах едва не уронили здоровенное чучело медведя, установленное совсем рядом с дверью.

Катя потащила меня куда-то дальше в угол.

— Вот, сюда! Это тебе подойдёт.

— Издеваешься? — скептически оглядел я манекен, выряженный в костюм какого-то не то шамана, не то охотника — кожа, мех, бахрома по швам, украшения из деревянных бусин и перьев.

Впрочем, я не в том положении, чтобы кочевряжиться.

— Подержи-ка фонарик…

Манекен оказался каким-то хрупким — распался на две половины, стоило мне до половины стянуть с него штаны. Просто наклонился, и плохо закрепленное туловище с грохотом повалилось на пол — Катерина, взвизгнув, едва успела отпрыгнуть от покатившейся в её сторону восковой головы с длинными заплетенными в косы волосами.

— Аккуратнее, Богдан! Это же ценный экспонат!

— Ага. Что ж так халтурно сделан? — проворчал я, натягивая штаны. Завязки на них оказались какими-то мудрёными, и в полутьме я в них быстро запутался. Ещё и ткань оказалась такой грубой, что кожа от неё стала чесаться. Но, впрочем, мне сейчас не до капризов.

Катя тем временем стащила с верхней части манекена вторую часть наряда — что-то вроде длинной, до бёдер, рубахи, надеваемой через ворот и обшитой на груди лоскутами кожи.

Меховую обувь, похожую на унты, я примерить не успел. Похоже, шум падения манекена услышали снаружи — по коридору кто-то стремительно приближался, топая каблуками.

— Быстрее, Богдан! — вытаращила глаза Катя и, не дожидаясь меня, бросилась обратно к двери в библиотеку. Я, придерживая руками плохо держащиеся штаны, рванул за ней.

Девчонка умудрилась зацепиться за угол одного из столов с экспонатами. Снова упала, выронила фонарик. Я и сам впотьмах чуть не споткнулся об неё.

В дверях музейного зала со скрежетом начал проворачиваться ключ. Ещё немного — и в раскрытые двери ударил сноп света из коридора. А следом залетели двое сторожей с переносными фонарями.

Я к тому времени помог Кате подняться и сам ринулся вперёд неё к двери за медвежьим чучелом. Но девушка за мной не поспевала, да и вообще двигалась так неуклюже, что того и гляди — опять свалится.

— Да что с тобой? — зашипел я на неё. — Опять ногу подвернула?

— Очки! — всхлипнула она. — Очки уронила! А я без них…

Лучи света от фонарей охранников, беспорядочно шарящие по стенам, едва не мазнули по нам, но мы успели пригнуться, спрятавшись за витриной. До дверей было всего несколько шагов, и я бы уже давно рыбкой нырнул туда, но бросать девчонку тоже не хотелось.

Она вдруг, стащив сумку с плеча, сунула её мне и испуганно, со слезами на глазах шепнула:

— Спрячь! Пожалуйста, это не должны…

— Эй, кто там! А ну, выходи! — нарочитым басом выкрикнул один из сторожей. — А то стрелять будем!

Из чего вы там стрелять собрались, клоуны? Я ж видел, у вас только свистки да дубинки. Но Катю окрик испугал так, что она подскочила и, выбежав в проход между витринами, задрала руки вверх.

— Дяденьки, пожалуйста, не надо! Я тут…

Выругавшись сквозь зубы, я отполз подальше, и как раз вовремя — лучи фонарей обоих сторожей пересеклись на девушке. Я же на четвереньках успел добраться до двери и прошмыгнул в соседний зал.

В библиотеке по-прежнему было темно и пусто. Что ж, это мой шанс. Забросив лямку сумки на плечо (кстати, что это там такое увесистое?), я рванул к выходу. В коридор, потом — к тому же окну, через которое сюда пролез. В дальнем конце коридора успел заметить чьи-то фигуры, но меня, похоже, не увидели. По крайней мере, окрика я не услышал. А там уже — окно настежь и прыжок наружу.

Попетляв между кустов, как заяц, я за пару минут отдалился от медицинского корпуса на приличное расстояние и только тогда позволил себе небольшую передышку, спрятавшись в одной из маленьких заросших плющом беседок чуть в стороне от основных аллей. Снова втянул эдры, на этот раз более щедрую порцию, потому что кругом было полно камнедрев и других измененных растений. Окончательно залечил ожоги — они были хоть и неопасные, но жутко раздражающие, особенно в этой колючей грубой одежде.

Выглядел я, конечно, сейчас, как полный босяк, ещё и с этой дурацкой торбой. Но всё познаётся в сравнении. Даже так, босиком и в пропахшем пылью странном рубище — и то куда лучше, чем бегать по зарослям голышом, цепляясь причиндалами за кусты. Даром мне не надо такого единения с природой.

Но вся эта эскапада закончилась как нельзя вовремя. Уже окончательно рассвело, и на аллеях с каждой минутой было всё больше народу. Занятия начинаются в восемь, но из-за больших размеров академического парка те студенты, что живут не в общежитиях университета, приезжают заранее, чтобы успеть добраться до учебных аудиторий.

Так, что делать-то? В таком виде переться на лекции точно не стоит. Но и идти через весь парк к главному выходу — тоже так себе затея. Особенно если Катерина меня сдаст, и охранники библиотеки устроят облаву.

Впрочем, есть шанс, что не сдаст. Она, по сути, наоборот отвлекла внимание на себя, дав мне возможность сбежать. Кстати, что там в сумке? Из-за чего она решилась на такую вылазку, и почему так всполошилась потом?

Я расстегнул пуговицы на сумке и извлёк содержимое. Книги.