— Она — нечто особенное.

— Я тоже так думаю, — согласился Митч. — Но боюсь, я пристрастен. — Он нежно подсунул пальцы под подбородок и, приподняв лицо, заглянул ей в глаза. — Как ты себя чувствуешь?

— О! Мне понравилось, как этот садист-психопат избил меня с ног до головы дубинкой.

— Вот сукин сын! Мне бы хотелось взять дубинку после него.

— Встань в очередь! — усмехнулась Меган. Она отвернулась от него и, спустив босые ноги с кровати, пыталась запихнуть их в больничные тапочки.

— А тебе разрешают вставать? — спросил Митч с некоторой тревогой. Он обошел кровать и встал рядом, готовый подхватить ее, если бы она покачнулась.

Меган изо всех сил делала вид, что не замечает его беспокойство. Бросив на него раздраженный взгляд, она заковыляла к окну, тяжело опираясь на костыль под левой рукой.

— Ну, я пока не собираюсь бегать вверх и вниз по коридорам и орать непристойности. Обещаю. — Ей даже и не снилось, что она могла бы повредить одновременно столько частей своего тела, но она пройдет через это, вынесет все, потому что должна. — Мне надо стоять некоторое время. Появилась синюшность, — объяснила Меган, благополучно добравшись до окна.

За окном уже царила ночь, черная над нетронутым белоснежным одеялом. Снег лежал огромными сугробами на лужайке перед больницей, ветер, как искусный художник, нарисовал изящные линии на их склонах. Она почувствовала, что Митч подошел к ней и встал за спиной. Его тепло, его энергия искушали откинуться назад на него. Меган рассмотрела его слабое отражение рядом со своим в окне, темные тени, словно два привидения.

— Но жизнь не вся так уж плоха, — сказала она с циничной улыбкой. — Я получаю благодарность от Бюро. Меня вышибают с оперативной работы к чертовой матери, но меня хвалят. И я полагаю, об этом проклятом извещении об увольнении забудут. И Пэйдж отзывает судебный иск после предъявленных фотографий старины Генри Фостера. Ему удалось сделать снимки, как она тайком прошмыгивает в трейлер Стайгера, а потом выползает оттуда. К счастью для меня, она была слишком жадной на детали, чтобы удержать свои трусики на заднице.

— Жадность — отличный мотиватор.

— Это факт, — пробормотала Меган. — Мне бы хотелось, чтобы все это дело было из-за жадности. По крайней мере, это каждый смог бы уяснить себе. Но мотивы Гарретта Райта… Разве кто-нибудь сможет понять такую закрученную игру, в которую он играл?

Митч ничего не ответил. Меган знала, что ему понятно не больше, чем ей самой.

— Он заговорил? — осторожно спросила она.

— Нет.

— А место, где он меня держал, нашли?

— Пока нет. Это может занять некоторое время.

— А Джош…

— Мы найдем его. — Митч заявил с такой решительностью, как будто не было сотен случаев, которые остались нераскрытыми навсегда.

— Я видела его лицо, — задумчиво произнесла Меган. — Между побоями. Я видела его, но я не знаю, была ли я в сознании или это была галлюцинация. Я не знаю, было ли все, что я видела, реальностью. Мне очень хотелось бы это знать, но, к сожалению…

Попытки разделить реальность и галлюцинации вызывали у нее головную боль. И то, что Райт был психологом, экспертом в изучении и восприятии, только усложнило проблему. Мог ли он каким-либо способом вызвать в ее сознании этот образ? Возможно, но как тогда объяснить разговор, который у нее был с Ханной за день до этого?

Ханна приходила сама, чтобы принести ей розы. Бледная, исхудавшая, она выглядела, как будто ей самой следовало бы лежать на больничной койке, а не стоять рядом с цветами в руках и с благодарностью в глазах за все, что она сделала.

— Меня саму поймали и избили, — призналась Меган. — Не думаю, что я заслужила такую благодарность.

— Благодаря вам Гарретт Райт за решеткой, — бесхитростно сказала Ханна.

Меган не спросила, как она пережила тот факт, что ее сосед, которому она доверяла, оказался именно тем, кто затащил ее в этот ад. Наверняка было уже достаточно любопытных, кто задал ей этот вопрос, бередя открытую рану в ее душе.

— Я должна спросить, — пробормотала Ханна, тщетно пытаясь сдержать дрожь в голосе. Ее взгляд метался туда и обратно от Меган к одеялу, которое она, сама того не замечая, гладила рукой. Она начала говорить, остановилась, перевела дыхание и попыталась начать снова. — Он сказал… что-нибудь… о Джоше?

— Нет, — прошептала Меган, всем сердцем жалея, что не может дать ей никаких конкретных доказательств, что Джош жив. Все, чем она располагала, было видение, появление которого, возможно, спровоцировали хорошо подобранным наркотическим препаратом. Она посмотрела на Ханну, на темные круги под глазами, на тревогу на лице, которую она не могла скрыть, и приняла решение. Хрупкая надежда была, в конце концов, лучше, чем никакой надежды вообще.

— Я… я видела… я кое-что видела, — начала она, осторожно подбирая слова, словно пробиралась по минному полю. — Вы знаете, он вводил мне наркотики, поэтому я не могу сказать определенно, было ли это на самом деле или нет. В некотором смысле это очень походило на правду. Но с другой стороны… Я просто не могу сказать.

— Что вы видели? — осторожно спросила Ханна, ее лицо застыло в ожидании, но Меган почувствовала, как возросло ее напряжение. Ханна оставила в покое одеяло и судорожно вцепилась пальцами в спинку кровати.

— Я думаю, что видела Джоша. Это, возможно, была какая-нибудь проекция, типа голограммы. Но, может быть, и установка, которую Райт вложил мне в сознание. Я не знаю. Но я думаю, что видела его. Он стоял в другом конце комнаты и смотрел на меня. Он ничего не сказал. Он просто стоял там. Я помню его глаза и его веснушки. — Меган задумалась, стараясь восстановить в памяти еще какие-нибудь детали. — Да, еще у него был синяк на щеке, и он был одет…

— …в полосатую пижаму, — закончила ее описание Ханна.

Меган ошеломленно посмотрела на нее, мороз пробежал по коже.

— Откуда вы знаете это?

Ханна глубоко вздохнула и отступила от кровати.

— Потому что я тоже его видела.

— Как? — прошептала Меган, почти онемев от удивления. Не по этой ли причине Ханна сказала так уверенно на телевидении, что Джош жив?

— По-моему, я видела его однажды ночью, и он выглядел настолько реально, что это просто не могло быть сном. То, что вы сказали мне сейчас, только подтвердило, во что я уже верила. Джош жив. Я верну своего сына.

Меган тоже хотела поверить в это. Что они найдут Джоша живым и здоровым и приведут его домой, чтобы он жил там долго и счастливо. Она стояла у окна в больничной палате, глядя в ночь, желая, чтобы все так и было. Но отлично понимала, что сами по себе их желания не превратятся в действительность.

— Ты знаешь, я спрашивала, не убил ли он Джоша, — обратилась она к Митчу. — Он не ответил на это ничего, но сказал, что игра еще не закончена. Он заявил, что «они» предусмотрели любую возможность и просто не могут проиграть.