Из сотен представленных здесь картин одна особенно запечатлелась в моей памяти. Это аллегория мистического обручения святого Франциска с госпожой Нищетой. Написана она на вогнутом своде над алтарем нижней церкви. Тема вдохновила Джотто, что довольно странно, ибо художник не видел в бедности ничего достойного. Тем не менее он написал сцену, которую невозможно забыть. На скале стоит высокая худая женщина, одетая в заплатанные лохмотья. Ноги ее утыканы колючками, на голове — венок из ежевики, перевитый лилиями и розами. Христос соединяет ее правую руку с рукой святого Франциска. С одной стороны стоит Надежда с обручальным кольцом, с другой — Милосердие подает сердце брачующейся паре. Здесь же ангелы, окружающие три центральные фигуры, свадебные гости, сжимающие в руках туго набитые кошельки и недоумевающие — зачем их сюда пригласили, и они готовятся уйти. На переднем плане мальчишка швыряет камнем в невесту, собака на нее лает. Такой странной свадебной сцены, пожалуй, никто еще не изображал.

За колоннами крытой галереи я обнаружил отличный францисканский магазин. Там я купил пластинку с записью «Гимна Солнцу» и очаровательный маленький изразец с изображением брата Волка, подающего лапу святому Франциску. У магазина дела идут хорошо, потому что два монаха за прилавком едва успевают поворачиваться. Если кто-то и уловил иронию в том, что бизнес связали с именем святого, отказывавшегося брать в руки деньги, то он не подал вида. А старый спор по поводу того, что брат Илья превратил леди Нищету в леди Богатство, сотрясавший в течение столетий Латеран, Авиньон и Ватикан, к счастью, утих. Во всем мире францисканцев любят и уважают за их простоту, бедность и заботу о бедных.

Вдумчивый посетитель, прошедший по стопам святого Франциска по белым дорогам Умбрии и преклонивший колени перед его могилой, может спросить, а что же случилось с братом Ильей. При нем орден разделился. Одни — зилоты — придерживались законов апостольской бедности, другие — те, кто шел за Ильей, старались построить идеальный материальный мир. Эти два течения отражены уже в раннем житии святого. Во время своего правления и при поддержке Григория IX Илья скрыл тело своего вождя и выстроил для него величественную церковь. Враги сместили его и сослали в горный город Кортону.

Илья был, конечно же, светским священником. Враги не уставали критиковать его за тщеславие и даже за то, что он держал хорошего повара! Дружба с атеистом — императором Фридрихом II, который ценил его как блестящего государственного деятеля, вовлекла Илью в конфликт с Ватиканом, и поэтому его отправили в ссылку. На восьмом десятке лет, почувствовав, что смерть близко, он послал в Рим монаха с просьбой о прощении, которое папа Иннокентий IV ему даровал. Монах успел вовремя: утешил умирающего, а затем проследил, чтобы исполнили последнее желание Ильи: он попросил, чтобы на него надели серую рясу францисканского ордена. Говорят, что после смерти его тело выкопал из могилы зилот и бросил на навозную кучу.

Мало кто вспоминает об Илье в склепе базилики, а ведь это он спас от осквернения останки святого Франциска, и он построил крепкое здание, в котором эти останки хранятся.

11

Тихим утром в начале осени, когда виноград, оливки и каштаны созрели, и их вот-вот начнут собирать, я покинул Ассизи, чтобы ночью двинуться в Рим. До Рима отсюда недалеко, какие-нибудь сто миль. Я завернул несколько бутербродов, взял корзинку со спелыми фигами, которые добрый приятель собрал для меня в то самое утро, и отправился в путь. С самого начала я дал себе клятву, которую в Италии очень трудно исполнить: не буду останавливаться по пути, как бы ни заманивали меня горные селения и прочие привлекательные места, но при этом я заранее сделал единственное исключение — Воды Клитумна.

Вскоре я ехал на юг, по Фламиниевой дороге, великой северной дороге древних римлян. На вершинах холмов стояли залитые солнцем старинные города, названия которых перекликались с латинскими их именами — Спелло — Hispellum; Фолиньо — Fulginium; Треви — Trebia. У меня было ощущение, которое трудно объяснить. Казалось, что я бывал здесь раньше, что дерево, скала, река или поворот дороги вот-вот откроют ворота памяти и решат эту загадку. Изо всех областей Италии Умбрия — самая спокойная и самая таинственная. Кажется, что исторические корни уходят здесь глубже, чем в других местах, и что не этруски были первыми племенами, а другие, незнакомые люди, говорившие на неизвестном, утерянном языке, и видели их лишь эти горные вершины. Не удивительно, что святой Франциск был уроженцем Умбрии. Религиозная вера и размышления связывают «Гимн Солнцу» с бронзовыми таблицами Губбио. Любопытно, что авгуры читали волю богов по полету птиц в той самой местности, где многие столетия спустя святой Франциск говорил о своей любви к птицам, считая их олицетворением Святого Духа.

Подъехав к источнику, или Водам Клитумна, я увидел красивую, плодородную и хорошо увлаженную долину, лежащую между двумя горными отрогами. В Тибр впадала маленькая речушка, и я быстро нашел ее исток. От дороги шла тропинка к фермерскому дому. Я попросил там разрешения спуститься, ибо место это является частной собственностью. Жена фермера, любезно улыбнувшись, кивнула в сторону ворот, ведущих к источнику, и я увидел необычайно красивое место.

На первый взгляд кажется, будто здесь поработал талантливый ландшафтный архитектор, устроив великолепное обрамление для самой чистой на земле воды, столь прозрачной, будто ее очистили в подземной лаборатории. Затем вы замечаете, что вода эта необычная, она странно живая, хотя в ней и не поднимаются пузырьки газа, как в минеральном источнике. Нет, она медленно и тихонько колеблется, и этому явлению вы не находите объяснения, пока не заглянете в глубину. Там, на ложе из серебристого песка и чистого гравия вы видите «глаза» сотен источников, выходящих из-под земли. Глубина этого природного чуда редко бывает более трех футов. На дно смотришь, словно сквозь стекло, и видишь, как булькают «глаза», каждый источник выбрасывает маленький фонтанчик мельчайшего песка. Вокруг Вод растут высокие тополя, отражаясь в зеркальной поверхности; ивы склонили над ними свои ветви. Чувствительный человек справедливо назовет это место еще одним умбрийским святилищем.

Вергилий, Ювенал и Проперций — он родился возле Ассизи — упоминали Воды Клитумна и странное их свойство «отбеливать» скот, а также более чем странную особенность отражать не внешность человека, а его характер. С тех пор, должно быть, что-то изменилось, ибо, посмотрев довольно боязливо в воду, я увидел в ней самого себя! Император Калигула посетил Воды Клитумна, Гонорий тоже сюда наведывался — свернул с дороги, ведущей в Рим. Без сомнения, в те далекие времена они выводили специальную породу белых волов, которые паслись на берегах Клитумна. Волы были священными животными, их не впрягали в плуг, не случали, они нагуливали мясо на сочных травах, пока не приходил момент, когда их, увенчанных лаврами, приносили на жертвенный алтарь.

Я присмотрелся к одному из источников и увидел, что песок покрыт серебряными монетами. Выходит, старый языческий обычай приносить жертву речному божеству до сих пор существует. То же самое можно сказать и о фонтане Треви в Риме. Не знаю, почему именно этот источник избрали для жертвоприношений и является ли он тем самым источником, в котором девятнадцать столетий назад Плиний заметил монеты. Когда здесь был Плиний, возле речки находилось много алтарей, посвященных разным божествам. Он читал надписи на стенах и колоннах, оставленные посетителями. «Их много, — писал он, — и читать их интересно, потому что многие надписи вызовут у вас смех». Главное божество прудов — бог Клитумн, чья статуя, облаченная в тогу, по словам Плиния, стояла в храме.