бы не всё, что провернула эта особа за моей спиной, я бы может и поверил этим глазищам загнанного в ловушку оленя во второй раз, но это ведь Мона. У неё всегда всё на мази. Схвачено за жабры. Под тотальным контролем. Я лишь хмыкнул ей в лицо, проходя мимо с коробкой, водрузил её на стол и стал бросать туда всё, что принадлежало мне.

Ежедневник, расписанный по дням и даже часам, заполненный идеями, которые приходили ко мне в самый неподходящий момент. В кафе, в душе или даже во сне. Вряд ли он ещё пригодится, но в нём были не простые записи, а весь я, целиком и полностью. Эта книжица – как альбом с эскизами для Эммы или любого другого художника. Как нотная тетрадь для Вики или любого другого музыканта. Как поваренная книга для мамы – так можно продолжать долго. За ежедневником последовали степлер, набор ручек «Паркер», которые я покупал скорее ради статуса, чем ради удобных стержней, но кому теперь нужен этот статус?

– Я всё же попробую. – Начала Мона и стала заламывать пальцы, как любой, кто испытывает угрызения совести и чувство вины. Надо же, этой дамочке тоже свойственны человеческие чувства?

– Попробуешь объяснить, почему работала на Стивена Хантли и подсиживала меня? Мне не интересно.

Я лукавил, потому что мне было страх как интересно, зачем ей всё это. Пара лишних тысяч к жалованию секретарши? Продвижение по карьерной лестнице на местечко чуть посолиднее, чем стол в приёмной? Но Стивен – всего лишь заместитель в самом маленьком из всех филиалов «Прайм-Тайм». Вряд ли от него могла зависеть хоть чья-то карьера. Очевидно, кроме моей.

– Я хотела свалить отсюда. – Выдохнула Мона, надеясь, что я её пожалею. – Не собиралась всю жизнь пахать на такого урода, как Дирк или Хэлен. А она та ещё стервятница, уж поверь мне. А я способна не только составлять расписание и варить кофе, если ты ещё не понял.

– Пытаешься меня разжалобить?

– Пытаюсь объяснить. Стивен Хантли приезжал в Лос-Анджелес на конференцию в июле, может помнишь. Так мы и познакомились. Этот урод ничуть не лучше Дирка, клеился ко мне, а когда получил от ворот поворот, пригрозил разделаться со мной. Наплести начальству, что это я пыталась соблазнить его.

– И ты продала душу дьяволу? – Покачал я головой, бросая в коробку распечатки последних рекламных компаний. Кто знает, может пригодятся для портфолио, когда я стану искать новую работу? Хотя в рекламу меня больше не тянуло. Тянуло просто домой.

– Правление вряд ли бы поверило секретарше. Слово зама весомее моего.

– Ну не знаю. Женщины постоянно выигрывают иски о домогательствах.

– Я не хотела рисковать. К тому же, зарплата секретарши не покрыла бы все исковые издержки. Сперва просьбы Стивена были мелкими.

– Так ты давно работаешь на него?

– С той самой встречи. Но ни о чём таком он меня не просил, пока Хэлен не заявила, что уходит в декрет на три месяца.

Стол опустел от моих вещей – больше нечего было складывать в полупустую коробку. Как же мало от нас остаётся после стольких лет, отданных работе. Всего лишь кучка бумаг да скрепки. Но я наконец отвлёкся от сборов и мог посвятить всё своё внимание Моне.

В последний раз сел на стул Хэлен Хантер, почувствовав, как благодарно расслабляется позвоночник на ортопедической подушке для беременных, и молчанием подал знак Моне говорить дальше. Облегчить душу перед тем, как мы распрощаемся навсегда и никогда больше друг друга не увидим.

– Ладно, я хочу дослушать твою историю до конца.

Кто знает, может, мне пригодится эта информация.

– О временном уходе Хэлен сообщили всем офисам по корпоративной рассылке. Ты, наверное, сам получал оповещение. На её место стали отбирать достойного кандидата. Я видела резюме, что нам присылали из Сиэтла, Феникса и Хьюстона. Но потом с правлением связался Стивен и захвалил тебя так, что они заставили Дирка взять именно тебя.

– Он уже тогда хотел от меня отделаться?

– Похоже на то. Мало кому удалось бы удержаться на месте под начальством Дирка Бёртона. Наверное, он думал, что ты сломаешься и сам уйдёшь. Или что он выпрет тебя через пару недель. Но этого не случилось, так что Стивен снова позвонил. – Мона опустила свои накладные ресницы-опахало, от чего меня чуть не сдуло со стула. – И сказал, что заплатит, если я помогу с твоим увольнением.

Мы со Стивеном никогда не ходили в закадычных друзьях. Не собирались после работы пропустить пива в баре и не заглядывали в гости на барбекю. Наши жизни шли параллельно и редко пересекались, разве что в кабинете Джима Макдугалла, который вызывал обоих. Я не особенно любил Стивена, и он отвечал взаимностью моей предвзятости. Так мы и обходили друг друга стороной.

Видно, пока Джим не решил, что пора бы заменить своего заместителя на более подходящую кандидатуру. Я даже не знал о мыслишках Джима повысить меня и отдать кресло Стивена мне, пока он не намекнул об этом во время того разговора после подписания удачного контракта. Но Стивен не мог потерять такое козырное место. Тем более отдать его мне.

– Он заставил тебя спать со мной?

– Нет. – Молниеносно вскрикнула Мона. – Я не какая-нибудь проститутка, если что. Те первые разы… ты мне понравился. Стивен предложил деньги гораздо позже, когда понял, что Дирк для тебя не угроза.

– И тогда ты придумала этот план?

Я припомнил все те настойчивые зазывания выпить после работы или поехать к ней, даже когда она знала о том, что у меня появилась девушка. Я уж решил, что настолько обаятелен, что свёл с ума более молодую и более шикарную секретаршу, а оказалось, что я был всего лишь марионеткой. Рыбкой, которую хотели посадить на крючок. И я почти попался, вот только всё равно меня выловили по моей же глупости.

– Написывала и названивала мне после стольких «нет»?

– Да. Прости, Джейсон. Ничего личного. Ты так удачно отрубился, и я смогла наделать те снимки. Мне нужны были деньги, чтобы уйти из компании и открыть что-то своё. Только так я могла начать с чистого листа.

– Сколько он тебе обещал?

– Двадцать тысяч.

– Что ж, – я наслушался вдоволь и поднялся, прихватывая коробку. – Ты отработала каждый цент. Надеюсь, что пустишь их в нужное дело.

Я замер в дверях, оглядывая кабинет, что служил мне пристанищем последние два месяца. Задержал взгляд на прекрасной панораме, что поблескивала под солнцем из окна, а потом на коварной женщине, которая променяла меня на пачку денег.

Пытаясь