— Давайте загружать лодки.

Геро открыл глаза.

— Может, сначала поедим?

— Нет, я хочу побыстрее убраться отсюда.

Вульфстан поднялся к ним с берега.

— У нашей лодки треснула доска обшивки. Наверное, ударили в лесу. Трещину нужно законопатить.

— Черт! — ругнулся Валлон.

Перевозчики разжигали костер. Если бы они замышляли хоть что-то против путников, то постарались бы исчезнуть сразу же, как только получили плату.

— Побыстрее приводите лодку в порядок. Остальные могут пока перекусить. Вы двое, — сказал он, обращаясь к Тостигу и Олафу, — садитесь в ялик и отправляйтесь в дозор на тот берег. Не нужно изображать такое горе, мы оставим вам поесть.

Геро подошел к франку, улыбаясь от уха до уха.

— Теперь уже можно представить окончание нашего путешествия.

— Нам еще предстоит долгий путь впереди.

Ричард, зевая, вынырнул из дремоты.

— Когда окажемся на реке, буду спать целыми днями. Разбудите меня, после того как придем в Киев.

Викинги разожгли костер, собираясь топить смолу. Путники повесили над ним котелок, чтобы сварить похлебку. Зараженный подозрительностью сокольника, Валлон пребывал в обеспокоенном состоянии. Олег должен был добраться до Днепра еще два дня тому назад. К настоящему моменту засада, вероятно, уже устроена ниже по течению.

Все еще ели, когда Вульфстан доложил, что они отремонтировали лодку.

— Пора отправляться, — объявил Валлон. — Этот хлеб будет не менее вкусен и на реке. Где горнист? А, вот ты где. Зови Вэланда и Сиз.

Они сидели на коленях, укрывшись за поваленным деревом, и наблюдали за пасущимися на полянке турами. В шестидесяти-семи-десяти ярдах от них в одиночестве стоял черный бык с белым ремнем вдоль спины. Он был выше человека, длиннее телеги, с головой, увенчанной лироподобными рогами. Позади него, на дальнем краю поляны, паслись пять молодых бычков. Стадо рыже-бурых коров и телят то появлялось, то исчезало в залитом солнцем лесу позади них. Эти животные словно вышли из древнего мира, а бабочки-лимонницы, во множестве порхающие над поляной, добавляли картине сказочности. Сотни их кружились вокруг старого тура, привлекаемые теплом, которое исходило от его шкуры. Покрытый боевыми шрамами патриарх, казалось, был весь усеян цветами.

— Не смей стрелять в него, — сказала Сиз.

Вэланд улыбнулся и покачал головой. Бык пасся, а его половой член постепенно выдвигался из своей оболочки.

— Ну и ну! — воскликнула Сиз.

Вэланд беззвучно смеялся в кулак.

— Вэланд.

— Тшш. Ты его спугнешь.

Сиз глянула на тура, затем повернула голову и дунула сокольнику в ухо.

— Вэланд!

— Что?

Она со вздохом легла на спину, раскинув руки. Он поглядел на девушку, улыбнулся и повалился рядом, засовывая руки ей под рубаху.

— Вэланд, это не щенки.

— Мне нравится их гладить.

Сиз обвила шею сокольника.

— Мне так хотелось, чтобы мы остались наедине в Новгороде, когда у нас была красивая одежда и хорошие кровати.

Вэланд коснулся губами ее уха.

— У Адама и Евы не было ни одежды, ни кровати.

— Могу поспорить, Ева хотела бы их иметь.

— Да ну? Она что же, беспокоилась о том, что у нее нет модных одежек, которые она могла бы с себя снимать перед Адамом?

— Тебе-то все равно, конечно. Ты привык жить в лесу. Любовное ложе, полное букашек, не входит в мои представления о счастье.

Сокольник склонился над ней.

— Ты будешь носить изысканную одежду, я обещаю. Мы будем жить в великолепном доме. Вот увидишь.

Она улыбнулась. Ее светлая кожа была покрыта застарелой грязью, а в глазах отражалось небо.

— Радульф говорил, что ты русалка. Что можешь превращаться в воду.

Сиз потянула его за ремень.

— Я могу даже больше этого. Я могу тебя превратить в воду.

Они были так погружены в себя и друг в друга, что попросту не услышали протрубивший рог. Тем не менее Вэланд, должно быть, уловил какой-то отзвук, поскольку оторвался от губ подруги и приподнялся, опершись на руки.

Сиз распахнула затуманенные страстью глаза. Кожа на ее груди покрылась густым румянцем.

— Не останавливайся, — прошептала она, крепче обхватывая его ногами, — не останавливайся!

Валлон мерил шагами берег, бросая нетерпеливые взгляды вверх на луг. Долгий крик долетел с противоположного берега, и двое исландцев подбежали к ялику. Франк схватился за голову и простонал. Затем поднял глаза.

— Все в лодки, приготовить оружие!

Пока Тостиг и Олаф запрыгивали в ялик и отталкивались от берега, из-за деревьев позади них появились разрозненные фигуры всадников. Они шагом спускались к реке, разодетые, как будто для увеселительной прогулки на лоне природы. Их командир приветственно помахал рукой, совсем не удивившись встрече с вооруженным отрядом на своем пути. Он пустил лошадь вброд.

— Перевозчики бросились бежать, — сообщил Ричард.

Иванко со товарищи уматывали вверх по лугу, бросая через плечо испуганные взгляды. Дрого наблюдал, как всадники спускаются к берегу.

— Мы можем отчалить до того, как они перейдут на эту сторону.

— Без Вэланда и Сиз нельзя. Бог знает, почему они задерживаются. Труби тревогу.

Он проклинал их отсутствие, а они проклинали ужасно несвоевременно прозвучавший сигнал. Незнакомцы двинулись через реку, вода доходила до животов их лошадей. Все они были при оружии, у некоторых имелись луки. За наездниками шлепала по воде разномастная свора собак.

— Возможно, это всего лишь охотники, — предположил Ричард.

Валлон топнул ногой.

— Которые совершенно случайно переходят реку в том самом месте, где мы грузимся в лодки.

К тому моменту когда исландцы пристали к берегу, русские дошли до середины реки. Во главе колонны ехал румяный, крепко сбитый мужчина с наголо обритым черепом, не считая длинного чуба. Он был одет в безрукавную куртку из медвежьего меха поверх свободной льняной рубахи. На ногах — зеленые лайковые сапоги. Он отклонился назад, когда его скакун выбирался на берег, затем отпустил вожжи и, сложив руки на шее коня, улыбнулся замершим с каменными лицами мужчинам и стал усердно кланяться дамам. С его уха свисала жемчужина, вставленная в серебряную серьгу филигранной работы.

— Приветствую вас, братия и сестры. Что я вижу? Купеческий караван! Не могу в это поверить. Почему же вы пустились в путь так поздно?

— Вы владеете норвежским.