— Восхитительно, — со вздохом произнес Горнт, пораженный красотой схемы. — Открыто «Струанз» владеют минимальным пакетом акций, но осуществляют стопроцентный контроль, и все это держится в тайне.

— В Штатах придумавший такое сидел бы в тюрьме.

— Слава богу, в Гонконге другие законы и все это абсолютно легально. Может, чуть запутанно. — Оба рассмеялись.

Бартлетт положил бумагу в карман.

— У меня есть такие же подробные сведения об остальных их активах.

— Если называть вещи своими именами, что вы задумали, мистер Бартлетт?

— Совместную атаку на «Струанз» начиная с сегодняшнего дня. Блицкриг. Всю добычу делим «фифти-фифти». Вы получаете Большой Дом на Пике, престиж, его яхту — и ложу в Скаковом клубе, а также его положение распорядителя.

Горнт бросил на него проницательный взгляд.

— Мы знаем, что для вас в этом есть что-то особенное, — улыбнулся Бартлетт. — Но все остальное точно пополам.

— Кроме их мощностей в Кай-Так. Они нужны для моей авиалинии.

— Хорошо. Но тогда я хочу «Коулун инвестментс», «Кей-ай».

— Нет, — тут же насторожился Горнт. — Это мы должны поделить «фифти-фифти», и все остальное тоже.

— Нет. Вам нужен Кай-Так, а мне нужна «Коулун инвестментс». Это будет прекрасная основа для прыжка «Пар-Кон» в Азию.

— Почему?

— Потому что все большие состояния в Гонконге построены на недвижимости. «Кей-ай» послужит мне прекрасной основой.

— Для будущих рейдов?

— Конечно, — беззаботно подтвердил Бартлетт. — Ваш друг Пламм — следующий в списке. Мы поглотим его «Эйшн пропертиз» без труда. «Фифти-фифти». Верно?

Горнт надолго замолчал.

— А после него?

— «Гонконг энд Ланьдао фармз».

Сердце Горнта снова забилось. Он всегда ненавидел Дунстана Барра, но эта ненависть возросла втрое в прошлом году, когда по случаю дня рождения королевы тому присвоили рыцарское звание. Этой почести, не сомневался Горнт, сэр Дунстан удостоился за то, что не скупился на взносы в фонд консервативной партии.

— И каким образом вы хотели бы поглотить его?

— Для любой армии, страны или компании рано или поздно наступает момент, когда она становится уязвимой. Каждому военачальнику или президенту компании приходится иногда идти на риск, чтобы оставаться впереди других. Хочет он того или нет. Всегда есть противник, который лязгает зубами, вися у тебя на хвосте, который хочет твоего, хочет занять твое место под солнцем, твою территорию. Нужно быть осторожным, когда ты уязвим.

— А вы сейчас уязвимы?

— Нет. Был пару лет назад, а теперь нет. Теперь у меня есть мускулы, которые мне нужны — нам нужны. Если вы в деле.

Над головой кружила стая морских птиц. Они то камнем падали вниз, то с криком взмывали вверх.

— Что, по-вашему, я должен делать?

— Вы — зачинщик, застрельщик. Я прикрываю тылы. Как только вы пробиваете брешь в его обороне, я отправляю его в нокаут. Мы будем продавать акции «Струанз», играя на понижение. Как я понимаю, вы уже заняли позицию по отношению к «Хо-Пак»?

— Я продавал, да. В небольших количествах, — без труда солгал Горнт.

— Хорошо. В Штатах можно было бы сделать так, чтобы их собственные бухгалтеры слили сведения насчет оборота денежных средств какому-нибудь болтуну. И новость вскоре разнеслась бы по всему городу. Можно ли провернуть нечто подобное здесь?

— Кто его знает… Подбить их бухгалтеров на такое не удастся.

— Даже за хорошее вознаграждение?

— Да. Но слухи пустить можно. — Горнт мрачно улыбнулся. — Очень плохо поступил Данросс, что скрыл истинное положение дел от акционеров. Да. Это возможно. А потом?

— С самого начала торгов вы продаете акции «Струанз». По-крупному.

Горнт закурил.

— Я играю на понижение, а что делаете вы?

— Открыто — ничего. Это наш козырь про запас.

— Допустим, это действительно так и я начинаю.

— А что, если я покрою все ваши убытки? Будет ли это достаточным подтверждением серьезности моих намерений?

— Что именно?

— Я оплачиваю все убытки и беру половину прибыли за сегодня, завтра и пятницу. Если он не обратится в бегство ко второй половине дня в пятницу, вы выкупаете акции обратно перед самым закрытием, и будем считать, что у нас не получилось. Если создастся впечатление, что он наш, мы интенсивно продаем по максимуму перед самым закрытием. За выходные он вымотается. В понедельник я выдергиваю у него из-под ног ковер, и наш блицкриг начался. Промашки быть не должно.

— Да. Если вам можно доверять.

— Сегодня к десяти часам я положу два миллиона долларов в любой швейцарский банк на ваше имя. Это десять миллионов гонконгских долларов, и этого, черт побери, достаточно, чтобы покрыть любые ваши возможные расходы в игре на понижение. Два миллиона долларов — и никаких условий, никаких векселей, лишь под ваше слово, что они идут на покрытие любых убытков. Но если мы выигрываем, прибыль и остальное делим, как условились, «фифти-фифти», кроме «Коулун инвестментс» для меня, мощностей «Струанз» в аэропорту Кай-Так для вас, а для Кейси и для меня — членства в Скаковом клубе с правом голоса. На бумагу мы это положим во вторник — после того, как он рухнет.

— Вы даете два миллиона американских долларов, и мне решать, когда покупать, чтобы покрыть любые убытки? — Горнту было трудно в это поверить.

— Да. Два миллиона — размер моего риска. Так что, как это может вас задеть? Никак. Зная ваше к нему отношение, он ничего не заподозрит, если вы начнете атаку, и не будет готов к моему молниеносному удару с фланга.

— Все зависит от того, насколько верны ваши цифры — суммы и даты.

— Проверьте их. У вас должна быть возможность сделать это — чтобы убедиться.

— Почему такая неожиданная перемена, мистер Бартлетт? Вы говорили, что подождете до вторника, — а может, и до более поздней даты.

— Мы тут кое-что проверили, и мне не понравились цифры, на которые мы вышли. Мы ничего не должны Данроссу. Для нас было бы сумасшествием связываться с ним, когда он настолько слаб. По сути дела, то, что я вам предлагаю, — огромный риск и огромный шанс: Благородный Дом против двух паршивых миллионов. Если мы выигрываем, это выльется в сотни миллионов.

— А если проигрываем?

Бартлетт пожал плечами.

— Может, я поеду домой. Может, у нас сладится сделка «Ротвелл-Горнт» — «Пар-Кон». Иногда выигрываешь, но гораздо чаще проигрываешь. Но этот рейд слишком хорош, чтобы не попробовать. Без вас он не сработает. Я уже в достаточной мере познакомился с Гонконгом, чтобы понять: тут свои, особые правила. У меня нет времени им учиться. Да и зачем, когда у меня есть вы?